Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
60 
– Запомни мои слова, – прошептал Карло.
Смутный его силуэт снова материализовался перед Тонио.
– Что, ваши слова? – вздохнул Тонио. «Мой отец. Этот человек – мой отец!» – Так вы угрожаете мне? – прошептал он и выпрямился, глядя прямо перед собой. – Вы даете мне совет, и вот уже мы воссоединяемся как отец и сын?
– Прими мой совет! – крикнул Карло. – Скажи, что не можешь жениться! Скажи, что примешь духовный сан! Скажи, что врачи признали тебя физически неполноценным! Мне все равно, что ты скажешь! Но скажи это и подчинись мне!
– Все это ложь, – ответил Тонио. – Я не могу этого сказать.
Он почувствовал страшную усталость. «Мой отец». Эта мысль разрушала его сознание, на периферии которого, все дальше проваливаясь в хаос, находился Андреа. Самым горьким, самым ужасным разочарованием оказалось то, что Андреа был ему дедом, а не отцом. А настоящий его отец – этот безумный, отчаявшийся человек, стоящий перед ним.
– Я был рожден не вашим ублюдком! – возразил Тонио, едва выговорив эти слова. – Я родился под крышей этого дома как законный сын Андреа. Я не смогу этого изменить, даже если ваши проклятия разнесутся от одного конца Венето[25] до другого. Я Марк Антонио Трески, и я должен выполнить долг, который возложил на меня Андреа Трески. Мне не вынести ни его загробных проклятий, ни проклятий всех тех, кто нас окружает и кто не знает и половины всех наших тайн!
– Так ты идешь против своего отца! – зарычал Карло. – Тогда тебе придется вынести мое проклятие!
– Пускай! – поднял голос Тонио. Оставаться здесь, продолжать этот разговор, отвечать сразу и за все было величайшим испытанием в его жизни. – Я не могу пойти против этого дома, этой семьи и человека, который знал все это и выбрал путь для нас обоих.
– Ах, какая преданность! – Карло вздохнул, губы его вновь растянулись в улыбке. – Не важно, сколь сильно ты ненавидишь меня, сколь сильно ты желаешь уничтожить меня, ты никогда не пойдешь против этого дома!
– Но я вовсе не ненавижу вас! – вскричал Тонио.
И ему показалось, что Карло, захваченный врасплох страстностью этого крика, посмотрел на него с отчаянным, внезапно нахлынувшим чувством.
– Но ведь и я никогда не ненавидел тебя! – выдохнул он, словно впервые осознав это. – Марк Антонио, – произнес он, и не успел Тонио остановить его, как Карло притянул его к себе, и они оказались так близко, что могли заключить друг друга в объятия.
На лице Карло читалось изумление и едва ли не ужас.
– Марк Антонио! – произнес он сорвавшимся голосом. – Разве я когда-нибудь тебя ненавидел…
5
Шел дождь, наверное, один из последних в эту весну. И был таким теплым, что никому не докучал. Из-за дождя площадь казалась сначала серебряной, а потом – серебристо-голубой, и пространство ее время от времени превращалось в единую мерцающую водную гладь. Закутанные в плащи фигуры метались между пятью арками собора Сан-Марко. В открытых кофейнях чадили фонари.
Гвидо никак не мог напиться допьяна, хотя ему хотелось погрузиться в хмельное забытье. Ему не нравилось это шумное и ярко освещенное место, но в то же время здесь он чувствовал себя в безопасности. Только что он получил из Неаполя свое жалованье и теперь размышлял, куда лучше поехать – в Верону или Падую. А этот город был действительно великолепен. За все время его скитаний он оказался единственным местом, стоящим того, что о нем говорят. И все же он был слишком тесным, слишком темным, слишком стесняющим. Ночь за ночью Гвидо отправлялся на площадь только для того, чтобы увидеть широкую полосу земли и неба и ощутить возможность дышать свободно.
Он смотрел, как дождь косо падает под арки. Темная фигура появилась на пороге и скользнула в комнату. В открывшуюся дверь ворвался порыв ветра, и капли принесенного им дождя попали на разгоряченное лицо Гвидо. Он осушил стакан и закрыл глаза.
А потом резко открыл их, потому что почувствовал, что кто-то сел рядом с ним.
Он медленно, осторожно повернулся и увидел человека с заурядной и весьма грубой внешностью, давно не бритого, заросшего синеватой щетиной.
– Нашел ли маэстро из Неаполя то, что искал? – спросил незнакомец на одном дыхании.
Гвидо ответил не сразу. Он глотнул белого вина. Потом сделал глоток обжигающе горячего кофе. Ему нравилось, как кофе взрывает обволакивающую мягкость, создаваемую вином.
– Я вас не знаю, – пробормотал он, глядя в открытую дверь. – Откуда вы меня знаете?
60 
