ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Музыкальный приворот. Книга 1

Книга противоречивая. Почти вся книга написана, прям кровь из глаз. Многое пропускала. Больше половины можно смело... >>>>>

Цыганский барон

Немного затянуто, но впечатления после прочтения очень приятные )) >>>>>

Алая роза Анжу

Зря потраченное время. Изложение исторического тексто. Не мое. >>>>>

Бабки царя Соломона

Имена созвучные Макар, Захар, Макаровна... Напрягает А так ничего, для отдыха души >>>>>

Заблудший ангел

Однозначно, советую читать!!!! Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... >>>>>




  72  

После секундного колебания он согласился, по крайней мере на время, выделить Тонио отдельную комнату в мансарде.


Тонио медленно поднялся по лестнице, невольно оглянувшись на многолюдные классные комнаты, сквозь открытые двери которых можно было увидеть сотню или даже более мальчиков, игравших на разных музыкальных инструментах. Среди общего грохота выделялись звуки виолончелей, контрабасов, флейт и труб. То тут, то там не менее десяти ребятишек стучали по клавишам клавесинов.

Мальчики учили уроки и в коридорах, примостившись на разных скамейках; один из них упражнялся на скрипке в углу лестницы, другой сочинял композицию, сидя на ступеньке и используя лестничную площадку вместо письменного стола. Когда Тонио и Гвидо проходили мимо него, он покачал головой, чуть не пропустив нужный штрих на нотном стане.

Сами ступени за века были затерты великим множеством ног, и вообще все вокруг было ветхим и обшарпанным, чего раньше Гвидо как-то не замечал.

Он не мог угадать, о чем думает Тонио, и не знал, что за всю свою жизнь этот мальчик ни один день не подчинялся правилам или дисциплине какого-либо учреждения.

К тому же Тонио совсем ничего не знал о детях. И поэтому смотрел на них так, словно они были чем-то совершенно необычным.

Он приостановился у двери, ведущей в длинную спальню, где провел в детстве много ночей сам Гвидо, и затем с видимой охотой последовал за ним по коридору мансарды в маленькую комнатку со скошенным потолком, которой суждено было стать его собственным обиталищем.

Это была очень опрятная комната, служившая для размещения особых постояльцев, например какого-нибудь кастрата, сумевшего выделиться в последние годы своего пребывания в консерватории. Как-то раз и Гвидо довелось здесь ночевать.

Открывавшиеся внутрь ставни мансардного окна были расписаны зелеными листьями и нежными распустившимися розами. По стенам вдоль потолка шел бордюр, повторявший этот цветочный узор.

Письменный стол и стул были украшены яркой эмалью. Красного дерева комод с позолоченными краями стоял в ожидании личных вещей Тонио.

Оглядевшись по сторонам, мальчик вдруг увидел в открытом окне голубоватую вершину горы вдалеке и почти неосознанно двинулся к окну.

Целую вечность стоял он, глядя как завороженный на струйку дыма, ровно поднимавшуюся к редким облачкам, а потом снова повернулся к Гвидо. Взгляд его был наполнен тихим удивлением. Потом он опять бегло осмотрел обстановку маленькой комнатки, без малейших признаков неудовольствия. Словно ему хотя бы на миг понравилось все то, что он увидел. Словно груз его боли был чем-то вполне обыденным и любой человек мог справляться с ним день за днем, час за часом, без конечного облегчения. Потом Тонио снова впился взглядом в пейзаж за окном.

– Ты хотел бы подняться на Везувий? – спросил Гвидо.

Тонио обернулся к нему с таким просветленным лицом, что Гвидо опешил. Перед ним снова предстал обычный мальчик, наивный и восторженный.

– Мы как-нибудь пойдем туда, если захочешь, – предложил Гвидо.

И Тонио впервые улыбнулся ему.

Но, к огорчению Гвидо, когда он объяснил, что Тонио придется встретиться с представителями Венеции, лицо мальчика потускнело.

– Я не хочу, – прошептал Тонио.

– Ничего не поделаешь, – вздохнул Гвидо.


Когда все они собрались на первом этаже, в большом кабинете маэстро Кавалла, Гвидо понял молчаливость Тонио.

Эти два венецианца, с которыми мальчик явно был незнаком, вошли в комнату со всей возможной напыщенностью. Другими словами, в своих огромных париках и сюртуках они напоминали галеоны, на всех парусах входящие в узкую гавань.

Они смотрели на Тонио с нескрываемым презрением. Их вопросы были короткими и враждебными.

У Тонио задрожали ресницы. Он смертельно побледнел и стиснул за спиной руки. Он ответил, что сам принял такое решение, никто из этой консерватории не оказывал на него влияния. Да, операция была сделана. Нет, он не позволит произвести осмотр. Нет, он не может открыть имя хирурга. И опять: нет, никто из этой консерватории не знал о его планах…

В этот момент маэстро Кавалла гневно прервал допрос, заявив на венецианском диалекте, столь же быстром и уверенном, как у Тонио, что его консерватория – обитель музыкантов, а не хирургов. Мальчиков никогда не оперируют здесь. «Мы не имеем к этому никакого отношения!»

Венецианцы презрительно усмехнулись в ответ.

Но и Гвидо едва не усмехнулся на это, однако сумел скрыть свои чувства.

  72