177 
Лицо его тоже можно было не запоминать – и Джек и Эмма узнавали Хэнка по пенису. Они смотрели фильмы с его участием вместе.
– Эмма, остерегайся заглядывать в Ван-Нейс, – сказал Джек, вернувшись домой, – там бегают парни с во-от такими болтами.
– Тоже мне, напугал ежа сам знаешь чем, – сказала Эмма.
Джек рассказал ей все по порядку, и про то, как Милдред Ашхайм объявила его пенис «слишком коротким», и как Муффи назвала его же «симпатичным», хотя с болтом Длинного Хэнка ему и правда не сравниться.
– Ну, конфетка моя, твой не сказать чтобы такой уж маленький, но, признаюсь тебе, видала я болты и подлиннее, – сказала Эмма; эти слова ударили по самолюбию Джека больнее, чем презрительный вердикт Милли. Эмма это заметила: – Милый, ну что ты, ей-богу, ты же не порнозвездой думаешь стать!
Подбодрив таким образом Джека, она сразу же набрала номер Лоуренса из Си-эй-эй и первым делом сказала ему, что трахаться с ним не станет.
– Эта тема закрыта раз и навсегда, надеюсь, ты понял, – сказала она. – Так я вот о чем: у тебя есть еще идеи насчет того, с каким агентами пообщаться Джеку? – Закрыв трубку рукой, она сказала: – Он говорит «нет».
– Спроси, не знает ли он некую Миру Ашхайм.
Через несколько секунд Эмма доложила Джеку:
– Он говорит, она отработанный материал, конфетка моя. Мол, ее все давно послали. У нее даже помощника больше нет.
– А мне кажется, с нее-то нам и надо начать, – сказал Джек. – Попроси его ей позвонить, что ему стоит?
Эмма передала это своему похотливцу.
– Он говорит, у нее даже офиса нет!
– Вот и отлично! – ответил Джек.
– Лоуренс говорит, ни в коем случае нельзя упоминать при ней имя ее сестры.
– Я уже знаю, одна Мира, другая Милдред, и у второй я уже был. Не перепутаю.
Вернувшись из «Американ Пасифик», Джек обнаружил на автоответчике три сообщения. Джек боялся, что ему звонила одна домохозяйка из Бенедикт-Каньон, он с ней трахался в последнее время. Дама была явно не в себе, утверждала, что из ее спальни видна часть поместья Сьело-Драйв, где убили Шарон Тейт; Джек не сумел разглядеть ничего похожего. Более того, утверждала она, когда дуют ветры Санта-Ана,[16] она слышит крики и стоны мисс Тейт и других жертв – словно бы убийства продолжаются до сих пор.
Она частенько звонила Джеку, чаще всего с тем, чтобы перенести дату их очередного свидания. Обычно перенос был связан или с мужем, или с детьми, а однажды – с собакой. Несчастный пес съел что-то не то, и пришлось срочно вызвать ветеринара.
Эмма сказала Джеку, что ему пора учиться читать между строк – дама спит с этим ветеринаром. Эмма просто обожала слушать, какие разные резоны выбирает эта дама, чтобы не спать с Джеком или, по крайней мере, отложить «тайное свидание». Но в тот вечер Эмма вся ушла в работу и не брала трубку, так что они с Джеком уселись слушать автоответчик вместе.
Первые два сообщения были от Лоуренса и Ротвейлера; они оба, оказалось, позвонили Мире Ашхайм, сказали, что ей обязательно надо увидеться с Джеком, и оставили его телефон. Третье сообщение было от самой Миры; ее голос был удивительно похож на голос сестры, Джек даже сначала подумал, что это Милдред решила позвонить и еще раз покритиковать его короткий болт.
– Мне тут звонили два конченых мудака, говорят, я должна на тебя посмотреть, – сказала Мира Ашхайм. – Так я хочу знать, Джек Бернс, говнюк ты эдакий, где тебя носит?
Вот и все сообщение, не очень-то вежливое и даже без подписи. Джек догадался, что это Мира, только по голосу, – прослушав пару раз, он убедился, что это не Милли, в голосе оказалось куда больше Бруклина, чем Лос-Анджелеса.
Эмма заметила, в какое уныние привели Джека означенные три сообщения, которые он прослушал с десяток раз кряду. Казалось, отсутствие среди них сообщения от сумасшедшей бабы из Бенедикт-Каньон причиняет ему физическую боль. Эмма хорошо знала Джека и поняла, что ему очень не хватает ее безумия, хотя он и рад окончанию интрижки.
Первый роман Эммы назывался «Сценарных тонн глотатель». Сюжет почти целиком базировался на событиях, ежедневно происходящих у нее на работе. Нет, ее должность не носила название «сценарных тонн глотатель», студия с нехарактерным для Голливуда достоинством именовала ее «первый читатель», а подразделение – «отделом по производству сценариев».
Эмма читала все – и сценарии, которые никто не заказывал, и сценарии, поступившие от малоизвестных агентов, и (реже всего) сценарии известных авторов, чьи агенты в последнее время слишком уж донимали студию. Из всех этих сценариев в производство отправлялись единицы; у этой категории, как правило, имелись «первые читатели» поважнее Эммы, но в итоге они к ней тоже попадали.
177 
