203 
Что вообще себе думает Дочурка Алиса? Для кого, полагает она, эти конференции? Джек видел, что там татуируют – злобных кукол для ритуалов вуду, сердца, прошитые насквозь кинжалами, с подписью «Ни о чем не жалею». В западном Лос-Анджелесе имелся салон «Табуированные татуировки», держал его Райли Бакстер – так у него на визитке красовалась как раз такая вуду-кукла с подписью «одноразовые иголки».
Алиса немного растолстела, но не разучилась улыбаться; ее волосы, некогда янтарные, покрылись сединой. Кожа, однако, не знала морщин, одежду она носила такую, чтобы ее великолепные груди можно было видеть во всей красе, платья с завышенной талией и круглым либо квадратным воротником. В своем возрасте она носила жесткий, поднимающий груди лифчик, обычно красный или даже алый. В тот день Дочурка Алиса надела платье в деревенском стиле, с круглым воротником, начинающимся прямо от плеч; лифчик было хорошо видно, но это у Алисы обычное дело. Джек подумал, наверное, ей нравится показывать белье, правда, глубокого декольте она никогда не носила.
– Заглядывать мне между грудей никому не полагается, – любила говорить Алиса.
Странно, думал Джек, с одной стороны, мама хочет, чтобы все знали, какие шикарные у нее груди, с другой стороны, никогда не обнажала ни квадратного сантиметра.
И что, скажите на милость, забыла на съездах татуировщиков женщина, которая не намерена показывать грудь?
– Мам, – начал было Джек, но она уже принялась колдовать над заварочным чайником и повернулась к нему спиной.
– Да и женщины твои, Джек, среди них есть нормальные? Или я просто с ними не знакома?
– Нормальные?
– Ну, как Клаудия. Она была нормальная. Что с ней сталось?
– Я не знаю, мам.
– А с той несчастной юной леди из агентства Уильяма Морриса? Как она странно шепелявила, ты не помнишь?
– Гвен, кажется, фамилию забыл, – сказал Джек. Он и правда помнил о Гвен только одно – ее шепелявую речь. Может, она и правда работала у Уильяма Морриса, а может, и нет.
– Гвен давно уже нет, не так ли? – спросила Алиса. – Ты до сих пор пьешь чай с медом, милый?
– Да, Гвен давно уже нет. Нет, я не пью чай с медом и никогда не пил.
– Актрисы, официантки, секретарши, наследницы мясных империй и еще эти, ну, которые просто вокруг вертятся.
– О чем ты?
– Ну, их еще зовут поклонницами или как там.
– Я не знаю, как их зовут, у меня никаких поклонниц нет. Вот в твоем мире такого добра навалом – какие-то невнятные девицы, шляются везде, вертятся вокруг, и все такое прочее. У нас такого нет.
– О чем ты, Джек?
– О том, что творится на этих твоих конференциях.
– Тебе надо хоть на одну конференцию съездить, Джек, ты перестанешь нас бояться.
– Я тебя отвозил на «Чернильный бал».
– Но ты же не зашел внутрь «Палладиума».
– Перед входом тусовалась целая банда байкеров!
– Ты сказал, что тебе отвратителен уже один вид людей с накладными сиськами и глядеть на них ты не намерен. Боже мой, Джек, ну что у тебя за язык…
– Мам…
– А эта британка в Лондоне! Она же моего возраста! – завопила Алиса и положила Джеку в чай мед.
Звякнул маленький колокольчик (можно подумать, здесь продают ангелочков для новогодних елок!), открылась дверь в салон, и вошла девушка; было заметно, что у нее воспаление после очередного пирсинга, распухла губа, из которой торчало нечто вроде запонки. А еще с одной брови (волосы сбриты) свисал шар с цепью.
– Чем могу быть полезной, милая? – спросила Алиса. – Я вот чаю только что заварила, не хочешь?
– Может быть, – сказала девушка, – я вообще-то чая не пью, но тут сойдет.
– Джек, налей нашей гостье чаю, будь так добр.
Девушке было лет восемнадцать, максимум двадцать. Волосы темные и грязные, одета в джинсы и футболку с группой Grateful Dead.
– Черт, да ты вылитый Джек Бернс, – сказала она Джеку, – разве что выглядишь по-нормальному.
Алиса поставила музыку – Боба, разумеется.
– Это самый настоящий Джек Бернс, и он мой сын, – сообщила Алиса.
– Ни фига себе! – сказала девушка. – Готова спорить, у тебя было столько женщин, что не пересчитать.
– Полная ерунда, – ответил Джек. – Ты пьешь чай с медом?
– Разумеется, – сказала девушка, не переставая теребить языком распухшую нижнюю губу.
– Ну, какую татуировку ты хочешь, милая? – спросила Алиса. Она знала, что девушка зашла за татуировкой – у входа в салон большими буквами значилось: «ПИРСИНГ ЗДЕСЬ НЕ ДЕЛАЮТ».
203 
