123 
Подобное признание могло помочь успокоиться, да она и не знала, что еще сказать. Выговорить это кое-как удалось, но голос был как чужой.
— Ш-ш-ш, услышат. Посиди и помолчи. Не трясись так. А то и мне станет страшно.
Джо сидел на стуле, глядя на нее. Колетта узнала его сразу, как только он возник из тьмы проулка позади Миссии, когда она открывала калитку во двор. Он направил ей в лицо луч фонаря, и в его свете она различила необычную шестиугольную форму его очков и аккуратно подстриженные светлые прямые волосы. Минуту он светил ей в лицо, потом опустил фонарь и направил на другую свою руку, и она увидела нож. Все происходило молча. Колетта шагала рядом с ним, рот приоткрыт, глаза расширены, тело напряжено. Он не держал ее за руку, но она, как загипнотизированная, шла за ним по кривым, тускло освещенным улочкам. Они подошли к пустому пространству, тонувшему во тьме, и он остановил ее и завязал ей глаза. Колетта не сразу поняла, что он делает, стояла, как парализованная, а потом покорно пошла за ним по неровной почве. Он по-прежнему не держал ее за руку, а легко тащил за рукав куртки, и она все так же, будто под гипнозом, шагала за ним. Они перелезли через какие-то препятствия, бочком пробрались мимо других, спустились по наклону, а потом по нескольким ступенькам и оказались в месте, где каждый звук отдавался гулким эхом. Потом она ударилась рукой о стену, они остановились, он снял с нее повязку, и она увидела горящую свечу.
Первые мгновения Колетта буквально боролась с собой, как человек, пытающийся не утонуть или не упасть. Когда дома в Пеннвуде она получила письмо Катона, то вместе с ужасом ею овладела слабость. Но потом, словно она сделала глубокий и долгий холодный глоток воздуха, пришла отвага, неожиданная смелость солгать отцу, выйти из дому, сесть на поезд, вынести, сначала сидя в кафе на станции, а позже в пабе, кошмарное ожидание назначенного часа. Главное, что придавало ей сил, — отсутствие выбора. Катон просил прийти, помочь, спасти, и она не могла не поспешить на его зов точно так же, как бросилась бы в горящий дом, услышав его крик. Еще полная отваги и даже чувствуя облегчение, хотя сердце бешено колотилось, она подошла к Миссии. Она, намеренно уступив какому-то оцепенению, проделала сверхъестественный телепатический путь по неведомым улочкам, ощущая себя, девушку, идущую с парнем, невидимой, ее безумную маску невидимой. Но сейчас отвага вдруг испарилась, цель забылась, остались лишь эта дрожь и глухой вопль, застрявший в горле. Потрясенная тем, что страх раздавил ее, она пыталась бороться с ним.
Она оглядела комнату, умышленно не смотря на мальчишку. Они находились в тесном сером помещении кубической формы с грубыми бетонными стенами. Пламя свечи тихо трепетало от легкого сквозняка. Пахло затхлой водой и грязью. Чувствуя на себе его взгляд, верней, видя очки, она продолжала осматриваться: кровать, стул, низенький столик, неожиданно показавшийся ей похожим на алтарь. На нем, поблескивая в неровном свете свечи, лежал раскрытый нож. Под столиком стоял кейс, заваленный пачками каких-то бумаг. Она прижала руку ко рту, закусила нижнюю губу, потом вздрогнула, когда парень вдруг наклонился, поднял одну из пачек, снял перехватывающую ее резинку и бросил Колетте на колени. Она сдавленно вскрикнула, но тут же увидела, что это разноцветные купюры по пять, десять и двадцать фунтов падают на ее юбку и дождем сыплются на пол. Он засмеялся и поддал ногой падающие деньги.
— Можешь вспомнить, как меня зовут?
От испуга, вызванного его жестом, на глазах у нее выступили слезы. Она вытерла их и тем же движением отвела назад распущенные волосы. Тем временем мгновенные слезы успокоили ее, мягко сняв напряжение, которое, казалось, можно было разрядить только воплем.
— Красавчик Джо, — ответила она.
— Не плачь. Я ничего тебе не сделаю.
— Мой брат…
— Он в порядке. Пока. Не плачь.
— Он здесь?..
— Нет. Говори потише. Тут никого нет, кроме громилы негра, который стережет вход, но я не хочу, чтобы он пришел. Если закричишь или еще что-нибудь, он тут же прибежит. Когда мы входили, он смотрел свои комиксы. Те, на кого я работаю, люди очень жестокие. Но если будешь вести себя тихо и разумно, я позабочусь о тебе.
— Но мой брат… что это за деньги?..
Колетта стряхнула бумажки с юбки.
— Выкуп.
— За него… кто заплатил их?
— Кое-кто.
— Но что с ним будет, что они сделают с ним?
123 
