66 
Вода катила мимо сплошной сверкающей полосой, которую изредка рассекали песчаные отмели и небольшие каменистые островки, за них цеплялась корнями длинная речная трава. У противоположного берега течение было слабее, а дно — глубже, так что вполне можно было поплавать. Когда они подошли поближе, Сол разглядел головы Лотты и Рахиль, а потом — Хаима Фингерхута и его сестры Лии. Еще человек пять лежали на берегу и, судя по всему, спали.
Вода окатывала им ноги и мчалась дальше, к обрубкам, оставшимся от опор моста. Единственная уцелевшая при взрывах арка возвышалась посреди реки как памятник собственной стойкости. Остальные лежали в воде — неправильной формы запруда из битого камня.
— Тройка идет! Свистать всех наверх! — закричал Аксель Федерман, и все, кто был в воде, повернулись в их сторону.
Рут помахала рукой. Лотта махнула в ответ и тут же ушла с головой под воду. Сол, Рут и Якоб прошли чуть выше по течению, пытаясь найти брод помельче — без особого успеха. Когда они выбрались на противоположный берег, все трое вымокли почти до пояса. Сол протянул руку Рут, которой посреди реки пришла идея превратиться в немощную старушонку — этакой неявной аллюзией на одну из Эрлиховых постановок.
— Ох, как болит моя спина! Как тяжела моя ноша!
— Не иначе, пытается нас развлечь, — сказал Солу Якоб у нее из-за спины.
Сол прикинул, а не отпустить ли ему руку Руг, чтобы посмотреть, как она с удивленным выражением на лице рухнет вперед спиной в реку.
— Спасибо, — сказала она, когда он решил, что делать этого все-таки не стоит.
Когда они дошли до компании купальщиков, те уже успели все до одного выбраться на берег и сушились теперь на солнышке. С собой у них были одеяла и бутылки с водой. Лия нарезала на ломти буханку белого хлеба, под бдительным присмотром брата и Акселя.
— Из Ясс вчера утром пришел грузовик, — объяснила Лия Фингерхут происхождение белого хлеба. — Газеты он тоже привез. Берлинские газеты.
— Как он вообще сюда пробился? — спросил Сол. — Газеты? А ты не…
— К тому времени, как я гам оказалась, все уже расхватали, — Она протянула ему кусок хлеба, — На, поешь.
Дорога снова была открыта. В последние несколько дней в городе начали появляться те, кто сбежал перед приходом русских. По большей части они возвращались с юга, из близлежащих деревень и городков, где прятались у родственников. Пустовавшие дома начали заселяться вновь: люди просили одолжить им инструменты, делали ремонт. В темных внутренностях магазинов, простоявших закрытыми целый год, стали возникать некие призрачные фигуры в фартуках или длинных хлопчатобумажных халатах, с заткнутыми за ухо карандашами. Они медленно перемещались между стеллажами, то и дело вынимая карандаш, для того чтобы проставить в описи очередную закорючку. Возвращенцы радостно бросались в объятия покинутого было города и привозили с собой консервы, свечи и слухи о том, что армия фон Рундштедта находится от города буквально в двух днях пути, а к декабрю наверняка будет уже и в Москве.
— Я забыла купальник, — обратилась ко всем присутствующим Рут.
— Возьми мой, — предложила Лотта.
Обе удалились в кусты переодеваться.
Сол приземлился на травке рядом с Хаимом и Лией, которая тут же спросила его, не хочет ли и он тоже поплавать. Он покачал головой. Якоб снял туфли и носки, спустился с берега и шел теперь по воде по направлению к мосту, судя по всему, не обращая на намокшие брюки никакого внимания. Мимо пронеслась Рут и прыгнула в воду, едва не утопив Рахиль. За ней последовала Лия, и все три девушки отдались на волю течения — над водой видны были только их головы. Сол лег на спину и закрыл глаза. Солнышко что-то разошлось не на шутку, прямо с утра. Нос наверняка обгорит. Он слушал плеск неглубокой речной воды по камням и отмелям, удаляющиеся девичьи голоса.
— Слышал про Эриха? — Голос принадлежал Акселю.
— Это правда? — Глаз он открывать не стал и обрадовался, что рядом нет Якоба.
— Я сам сначала не поверил.
— Просто в панику ударился. — Это уже Хаим. — Был у меня с ним разговор, неделю назад. Единственное, о чем он мог говорить, — это о том, что у него в Берлине дядя.
— А он разве не умер?
— Да нет, это другой. Он ему написал. Эрих показывал мне письмо. Очень, кстати сказать, странное. Из больницы.
— И про что там было? — заинтересовался Сол. Он оттолкнулся от земли руками и сел.
66 
