33 
— Кажется, нет. — Она поставила телефон на место и, не отнимая руки, обернулась. — Ты и вправду ведешь себя как мальчишка. Хочешь себе навредить, лишь бы мне досадить? Тебе совершенно не обязательно сегодня уезжать отсюда. Ты можешь жить здесь, пока не поправишься.
Максим, тяжело вздохнув, закрыл лицо ладонью. Затем он отнял руку и уставился на свои покрасневшие пальцы, словно видел их в первый раз.
— Ладно, — пробормотал он. — Твоя взяла… Пока.
Лиза с облегчением перевела дух.
— Пойду приготовлю ужин.
Он кивнул.
— Помощи не предлагаю. Боюсь, что помочь ничем не смогу.
Лиза восприняла его слова как своего рода оливковую ветвь мира.
— Ничего, я справлюсь, — сказала она. — Если хочешь, посмотри телевизор. Я провожу тебя до дивана.
— Со мной все в порядке.
Она-то видела, что это не так. Он слишком много времени провел на ногах. Лицо его было смертельно бледным, но он ни за что не признался бы в том, как ему больно.
Когда Лиза вернулась позвать его к ужину, Максим сидел на диване и читал журнал.
На протяжении всего ужина он не проронил ни слова, однако, отодвинув тарелку в сторону, сдержанно заметил:
— Было очень вкусно.
— Хочешь добавки?
Максим покачал головой, и она отнесла тарелки в раковину. Затем положила на большую тарелку кусок яблочного пирога, добавила мороженого, а сверху обильно полила взбитыми сливками. Себе она отрезала тоненький кусочек. Когда она поставила все это на стол, Максим перевел глаза со своей тарелки на ее блюдце и вопросительно посмотрел на Лизу.
— Тебе нужны калории, — объяснила она. — Себе я не могу этого позволить, если не хочу остаться без работы.
Покончив со своей порцией, Лиза приготовила кофе. Ему приходилось пить кофе, держа чашку двумя руками. Поэтому она нашла для него кружку с толстыми стенками. Но ему все равно часто приходилось ставить ее на стол, чтобы не обжечь ладони. Лизу так и подмывало взять у него кружку и поднести к его губам, но она вовремя удержалась.
— Ну, я, пожалуй, пойду, — сказал он и, отодвинув стул, взял костыли. — Надо пораньше лечь. Не возражаешь, если я возьму с собой тот журнал?
— Конечно, бери. Я принесу его в твою комнату.
Она забрала из гостиной журнал и, подойдя к двери в его спальню, постучалась.
Максим сидел на кровати. Он уже избавился от свитера и теперь пытался снять рубашку. Ему никак не удавалось справиться с крохотной пуговичкой под воротом. Не говоря ни слова, Лиза положила журнал на кровать и опустилась перед ним на колени. Пока она расстегивала пуговицы на его рубашке, Максим сидел с каменным лицом. Она старалась не смотреть на обнаженный мужской торс и не касаться его пальцами.
— Завтра я не буду застегивать рубашку на пуговицы, — сказал он.
Лиза не стала возражать.
— Тебе ничего больше не нужно? — спросила она.
Он окинул ее дерзким, чувственным взглядом, от которого у нее по спине побежали мурашки.
— А ты как думаешь? — ответил он вопросом на вопрос и рассмеялся. — Нет, нет, я справлюсь.
Она встала и направилась к двери.
— Если что-то потребуется, дай мне знать. Я имею в виду… — В растерянности она остановилась в дверном проеме.
— Я знаю, что ты имеешь в виду, — устало промолвил он. — Спасибо.
Лиза вернулась в гостиную и уселась у телефона. Ей надо было позвонить и матери, и друзьям, и агенту. Но она решила ограничиться разговором с сестрой.
— Что с тобой происходит? — недоумевала Анна. — Мама говорит, что ты с этим Максимом Фолленом едва знакома, а в прессе…
— Ты же знаешь, что такое пресса, — попыталась успокоить ее Лиза.
— Значит, они врут насчет того, что ты все это время держала его за руку и вытирала ему пот со лба?
— Я не могла держать его за руку. Они у него обморожены.
— Но ты действительно была с ним? — В голосе Анны звучало неподдельное изумление. — А что сказал на это Фриц?
— Он… я порвала с ним.
Анна на мгновение лишилась дара речи.
— Ты хочешь сказать… — пролепетала она наконец, — что журналисты правы? Ты обручена с Фолленом?
— Нет, — поспешно ответила Лиза. — Просто… я привезла его к себе домой, а тут явился Фриц… Я даже не успела ему ничего объяснить… В общем…
— Вы поссорились, и теперь между вами все кончено. — Анна помолчала. Видимо, ей требовалось время, чтобы переварить это известие. — Этот твой спелеолог, должно быть, какой-нибудь необыкновенный.
33 
