60 
Несмотря на усталость, спал Майлс недолго и сразу открыл глаза, едва она проснулась перед рассветом, после чего встал с кресла, на котором провел несколько часов, и наклонился над ней.
Когда Рашель увидела нависшего над ней мужчину, она испугалась сильнее прежнего, с криком вскочила и бросилась к двери, но дверь была на запоре. Дергая защелку, она слышала приближающиеся шаги Майлса за спиной. Ее охватывала паника. Она точно знала, что скорее умрет, чем позволит мужчине прикоснуться к себе.
Майлс не стал ее удерживать. Если бы он побежал за ней, то она испугалась бы еще сильнее. Но он видел ужас в ее глазах и непроизвольно сжал кулаки. Майлс не был человеком агрессивным, однако, отмывая хрупкое женское тело, он не мог не возненавидеть того, кто над ним надругался. Трудно было обвинить Майлса в наивности. Он отлично знал, что есть мужчины и женщины, которых возбуждают насилие и боль... Конечно, это их дело, но до того момента, пока они не обращают внимания на тех, кто не разделяет их вкусы. Когда соединялся с женщиной Майлс, он хотел, чтобы она делила с ним наслаждение, и ему нравилось, когда она кричала от счастья.
Бернадетта единственная знала, что Рашель отсутствовала почти до утра, и как верная подруга никому ничего не сказала.
Два дня Рашель провела в постели, дрожа всем телом под несколькими одеялами, предоставляя хозяйке думать, будто ее совсем одолели месячные. А так как она всегда много и с охотой работала, ей даже не сделали замечания.
Два дня Рашель думала только о том, как отомстить за нанесенную обиду. Не имело смысла идти в полицию, по крайней мере, это она усвоила из своего цыганского воспитания. Как же отомстить за поруганную душу и поруганное тело бедной и необразованной девушке, у которой нет ни семьи, ни родственников, ни связей? Надо найти способ... Надо найти!.. И она найдет.
Через три дня в Оксфорд возвратился Симон. Тем, кто интересовался, он объяснял свое отсутствие шоком из-за смерти Тима и необходимостью побыть подальше от места событий. Однако Симон не забыл позаботиться о том, чтобы надежно спрятать в банковском сейфе компрометирующие документы на всех членов клуба... Впрочем, у сейфов есть ключи, а их легко потерять, украсть, подделать...
Майлс ждал его. Он знал, что рано или поздно Симон вернется, ведь ему нужно университетское образование. И не будучи человеком агрессивным, даже не подозревая этого в себе, он избил Симона так, что тот не мог даже ползком добраться до своей кровати, а лежал, скорчившись на полу, размазывая по лицу слезы и тихонько хныча себе под нос.
— Теперь ты знаешь, что чувствуют беззащитные люди, когда их бьют и унижают, — бесстрастно произнес Майлс.
Он уже договорился о переезде в другую комнату. Наверное, ему надо было разыскать девушку и удостовериться в том, что с ней все в порядке, но его так потрясло происшедшее, что он хотел поскорее обо всем забыть.
Рашель тоже хотела забыть, но не могла... Воспоминания жгли ее огнем, к тому же у нее кружилась голова и поташнивало. Через месяц все стало ясно. Она забеременела, понесла от насильника.
Если бы Рашель могла вырвать ребенка из своего тела собственными руками, она бы сделала это.
Первой догадалась Бернадетта. Без всякого шума, со свойственной ей заботливостью она пришла к Рашель и сказала:
— Здесь есть одна женщина, к которой ходят девушки, если хотят избавиться от беременности. Но ей надо заплатить.
Аборт! Бабушка Рашель тоже время от времени делала нечто подобное. Но аборт опасен, даже если девушка попадает в опытные руки. Можно использовать спорынью, однако если не знать дозы, то велика вероятность безумия и смерти. Но ребенок ей не нужен. Она не может себе позволить...
И Рашель отправилась к женщине, о которой ей рассказала Бернадетта. Она поднялась наверх в холодную, напоминавшую о больнице, спальню с узкой кроватью и раковиной.
— У тебя около шести недель, — сказала ей женщина, закончив осмотр. Рашель с трудом перенесла его, ибо он живо напомнил ей, как был зачат нежеланный ребенок. — Надо подождать до двенадцати... Это самый лучший срок. Сто фунтов... Принесешь мыло... и ведро. Меньше шансов подхватить инфекцию, да и мне спокойнее.
Внимательно посмотрев на Рашель, она сердито скривилась.
— Господи! Да ты еще и не раскусила ничего, красотка. Как же так? В наше время! Почему ты не принимала таблетки? Ладно. Что сделано, то сделано. Будь я на твоем месте, взяла бы деньги у папаши. Такая красавица, как ты... Наверняка у него водятся деньжата. А если он заупрямится, скажи, что пойдешь к его начальству. Небось, студент? Думает, ему все позволено...
60 
