63 
Рашель показалось, что он ударил ее ножом. Его добрые слова хороши для других, у кого есть родители и свой дом.
Роды начались в конце июня, в субботу вечером. Мэри утешала и поддерживала ее. Родился мальчик, но Рашель отказалась даже посмотреть на него.
— Не хочу, Мэри. Унеси!
Пока Рашель была в больнице, Мэри склонялась над его кроваткой и следила за каждым движением малыша, с радостью отмечая малейшие перемены в его поведении.
Она купила коляску и все, что нужно ребенку, и держала его на руках, когда Филип приехал за ними в больницу.
— Рашель, возьми его на руки!..
Рашель неизменно отворачивалась. Она уже три недели, как вернулась из больницы, и ни разу за все это время не дотронулась до своего сына. Ненависти она не чувствовала, но боялась, если коснется его, если возьмет на руки, если поцелует, то возникнет связь, которую она не сможет разорвать.
Мэри оказалась права. Возненавидеть своего ребенка она не сумела. Но у Рашель было время подумать. Много месяцев в ожидании родов она занималась тем, что планировала свою будущую жизнь, в которой не было места ее сыну.
Здесь, с Мэри и Филипом, он получит любовь и надежный дом, которых у него не будет, если она возьмет его с собой. Справедливость восторжествует, если он станет их ребенком. Едва эта мысль пришла ей в голову, как Рашель стала думать о будущем ребенке не иначе, как о ребенке Мэри и Филипа. Здесь он не узнает о своем запятнанном происхождении. Здесь добрые ласковые люди научат его тем вещам, которым она не сможет научить. Здесь он будет защищен от всего света, потому что когда она отомстит Симону, тот обязательно захочет причинить ей боль и вряд ли остановится перед убийством собственного сына.
С рождением ребенка желание отомстить стало еще сильнее. Рашель заметно повзрослела, пережив роды, и у нее хватило смелости, прямо посмотрев в глаза Мэри, откровенно признаться:
— Я не могу. Если я возьму его на руки, то уже не отпущу. А он не мой ребенок, Мэри. Он твой. — Она тяжело вздохнула и сказала Мэри о том, о чем еще никому не говорила. — Я... Его отец изнасиловал меня. Как мне забыть об этом? Не хочу, чтобы он рос, чувствуя на себе злую тень. Ты можешь много ему дать... Все, чего не могу дать я... любовь, надежность. Мне хочется, чтобы у него это было. Чтобы у него была ты, а у тебя был он. Неужели ты не понимаешь, Мэри? Я хочу, чтобы он стал твоим сыном.
Все было организовано так, чтобы не привлечь лишнего внимания. Ни родни, ни близких друзей у Симмсов не было. Они не любили жить нараспашку. Короче, Симмсы поменяли дом, Филип поменял работу, да еще пустили слушок, будто ничего не говорили о беременности Мэри, так как боялись сглазить ее или ребенка, все-таки возраст, выкидыши... Вот так Оливер стал их сыном.
— А ты, Рашель? — спросил Филип, когда она помогала ему перевязывать книги перед переездом. — Что ты будешь делать?
Рашель уже знала ответ.
— Буду учиться в колледже. Хочу учить языки и секретарскую работу.
Филип не смог скрыть разочарования, и Рашель поняла его. Он был убежден, что она пройдет полный университетский курс, но на это у нее не было времени... Слишком поздно для начала карьеры...
— Потом мне хочется поучиться на кулинарных курсах и курсах ведения хозяйства... Конечно, на ускоренных. По вечерам буду работать, так что смогу оплатить.
Пока Рашель жила с Мэри и Филипом, она многое узнала из разговоров с ними и из книг. Взять от жизни то, что она хотела, нельзя, имея одни способности. Ей нужны связи, которые можно получить только на самых дорогих курсах. Их посещают избранные девицы, окончившие частные колледжи Оксфорда.
— Позволь нам помочь тебе. По крайней мере, живи с нами, — попросил ее Филип.
Рашель покачала головой.
— Не могу. Хотя бы потому, что здесь... Оливер.
Он не стал с ней спорить, но когда Рашель приступила к занятиям на частных секретарских курсах, которые сама выбрала, Филип вручил ей чек на сто фунтов, которые, как он сказал, ей не нужно ему возвращать.
Рашель очень скоро опередила своих однокурсниц. По вечерам она подрабатывала в пабе... В другом, где ее никто не знал... И лелеяла мечту получить работу машинистки, как только закончит курсы. В этом случае вечера будут свободными, и она займется языками.
Первую работу ей нашел Филип. Один из его коллег искал кого-нибудь на летние месяцы, пока он будет писать книгу. Кроме перепечатки, требовалось еще заниматься библиографией и поиском нужных материалов. Рашель нервничала, когда шла на переговоры с профессором Кромптоном, но вида не показывала. Она все еще носила вещи, которые ей достались от уехавшей студентки, и на профессора Кромптона произвела впечатление аккуратной и застенчивой девушки.
63 
