Особенно,... 
82 
— Я… — Голос ее замер.
Руки, которые она положила ему на грудь, были холодны как лед — они дрожали то ли от страха, то ли от любовного томления.
— Я тебе совсем отвратителен? — спросил он ее безразличным тоном.
— Нет-нет! Просто я…
Саймон молча ждал, что она скажет, — ему до боли хотелось, чтобы его жена наконец по своей воле подарила ему хоть одно ласковое прикосновение.
— Просто я ужасно волнуюсь, — призналась Ариана замирающим шепотом.
Она провела ладонями от его шеи к плечам.
— И ты такой большой, — добавила она еле слышно.
Саймон боролся с желанием погрузиться в мягкую глубину, которая теперь была открыта ему между бедрами Арианы.
— Дункан и Доминик гораздо крупнее меня, — рассудительно заметил Саймон.
— Да из тебя получится две таких, как я.
— Я лучше приготовлю из тебя божественное кушанье. А ты — из меня.
«Мы целовали друг друга, но было ли все это на самом деле?»
Ариана чуть не задохнулась от странного острого ощущения, пронзившего ее тело.
Саймон почувствовал ее дрожь и молча выругался.
— Ты меня не поняла, — шепнул он. — Тебе не будет больно — скорее приятно.
— Сказал волк ягненку.
Саймон рассмеялся.
Ариана робко улыбнулась в ответ.
— Где бальзам? — спросила она.
Саймон удивленно заморгал.
— Бальзам?
— Да, целебный бальзам. Ведь ты сказал, что я должна позаботиться о тебе, как ты однажды позаботился обо мне?
Когда он вспомнил последнюю ночь, проведенную у постели Арианы перед ее пробуждением, ему показалось, что внутри его вспыхнуло пламя.
«Она не знает, о чем говорит. Она не может ничего знать — она была тогда без сознания.
Но так ли это?»
Глава 20
У Саймона мелькнула слабая надежда — а вдруг Ариана и впрямь разделяла с ним тот волшебный сон? Пламя захлестнуло его с такой силой, что он не смог вымолвить ни слова. Одной рукой он отыскал на лежанке вышитую сумочку с лекарствами, которую ему дала Кассандра, и его пальцы быстро нащупали знакомый горшочек с бальзамом.
— Возьми, вот он, — хрипло произнес Саймон, протягивая его Ариане.
Ариана сняла крышку и погрузила два пальчика в густую мазь.
— Как приятно он пахнет, — пробормотала она.
— Это твой запах — запах луны, расцветающих роз и далекой грозы.
Ариана грустно улыбнулась и покачала головой.
— Нет, это совсем не мой запах.
— Твой еще прекраснее — у меня даже нет слов описать его. Он так прекрасен, что я мог бы окунуться в него и забыть обо всем на свете.
Ариана осторожно заглянула ему в глаза, и утихшее было тревожное чувство вновь поднялось со дна ее души. И с ним вместе возвратились ее давние страхи.
— Мне кажется, ты закусил удила, — прошептала она.
— Я не увезу тебя против твоей воли. Ты веришь мне?
Ариана прерывисто вздохнула, затем кивнула головой и зачерпнула немного бальзама.
— Благодарю, — произнес Саймон.
— За бальзам?
— За доверие. — Он слабо улыбнулся. — Ну, и за бальзам, конечно, тоже — как бы искусно ни была выкована кольчуга, она все же натирает тело.
Сначала осторожно, затем все более уверенно Ариана стала растирать руками его обнаженную грудь. Когда прошло первое ощущение неловкости и смущения, она вдруг обнаружила, что ей нравится прикасаться к его телу. Это чувство было так необычно, что все больше увлекало ее.
И ей было приятно.
Ариана зачерпнула еще немножко бальзама, вновь прикоснулась ладонями к груди Саймона, и вдруг дрожь пронзила ее тело.
Память об уже однажды ночью пережитом ужасе заставила ее сжаться от страха.
— Ты такой горячий! — прошептала она.
— Там, где твои нежные пальчики прикасаются ко мне, я воспламеняюсь.
Ариана взглянула в его полуприкрытые глаза и поняла, что он говорит правду. И снова задрожала. Пальцы ее непроизвольно сжались, так что ногти впились в кожу на его мускулистой груди.
Саймон задохнулся, словно от боли.
Она тотчас отдернула руки.
— Ой, прости меня, ради Бога, — быстро произнесла Ариана. — Я не хотела сделать тебе больно.
— Тогда сделай так еще раз, соловушка.
— Что сделать?
— Потрогай меня своими острыми коготками.
— Но тебе и впрямь не больно?
— Мне больно, только когда ты останавливаешься, как сейчас.
Ариана вновь неуверенно положила руки ему на плечи.
— Продолжай же, — прошептал он, наклоняясь к ее лбу. — Познай меня. И себя тоже.
82 
