Особенно,... 
85 
— Ответь мне, Ариана!
— Ты мне совсем не противен. Но я… боюсь.
— Чего?
Мысли Арианы спутались и закружились диким вихрем — ей трудно было объяснить, чем именно был вызван ее страх, и поэтому она сказала то, что представлялось ей наиболее ясным и понятным.
— Мне страшно, потому что… — произнесла она, пробежав кончиками пальцев по его возбужденной плоти, — потому что Господь создал это женщинам в наказание.
— Ты не права — это создано, чтобы дарить наслаждение женщине.
— Я не знаю ни одной женщины, которая бы так думала, — мрачно заметила Ариана.
Саймон хотел было ей возразить, но ее легкое прикосновение вызвало в нем такое мучительное желание, что он даже почувствовал боль.
— Разотри меня бальзамом, — сказал Саймон. Голос его прозвучал низко и хрипло. — Мне это поможет, а у тебя будет возможность убедиться, что не все мужчины — похотливые животные.
Он захватил зубами нижнюю губу Арианы, легонько укусил ее и провел по ней кончиком языка. Ариана вздрогнула и приглушенно вскрикнула.
Но она не отстранилась от него, как раньше, а приникла к нему еще теснее.
— Научи меня ласкам и нежности, — прошептал Саймон. — Сейчас твои руки лежат на поводьях, и я тебе подчиняюсь.
Ариаиа вновь опустила руки на его бедра. Пальцы ее дрожали — то ли от страха, то ли от возбуждения, она и сама не знала Несколько раз неуверенно проведя ладонью по его плоти, она надавила посильнее.
Затем помедлила, удивленная размерами его мужского естества Она тихонько погладила его по всей длине горячей плоти.
— Странно, ты здесь такой гладкий и одновременно такой твердый, — пробормотала Ариана, лаская Саймона любопытными пальчиками. — А ты чувствуешь что-нибудь?
— О дьявол, — вырвалось у Саймона. — Мне больно!
Ариана в ужасе застыла.
— Ой, я не хотела поранить тебя. Правда, не хотела. Я…
— Ты можешь меня излечить, — прервал он ее быстрые извинения.
— Но как же?
— У меня слишком тесные штаны — распусти на них шнуровку.
Прерывисто дыша, Ариана несколько мгновений пристально изучала глаза Саймона, в глубине которых жарко вспыхивали огненные искры.
«Научи меня ласкам и нежности. Сейчас твои руки лежат па поводьях, и я тебе подчиняюсь».
Дрожащими пальцами Ариана ослабила тугую шнуровку, и вот уже его возбужденная горячая плоть лежала у нее в ладонях Она погладила ее с осторожной нежностью.
— Так тебе лучше? — беспокойно спросила она.
Саймон застонал сквозь зубы и подавил готовое вырваться проклятие. Его прошиб пот.
В неровном свете костра его лицо казалось искаженным от боли.
— Тебе и впрямь так больно? — потрясенно прошептала Ариана.
— Черт побери! — хрипло пробормотал Саймон.
— Может быть, тебе поможет бальзам?
Дрожь пробежала по телу Саймона.
— Бальзам? Боже мой, да, конечно, — произнес он сквозь стиснутые зубы. — Излечи меня, соловушка.
Теплый, подбитый мехом плащ скрывал их обоих, в то время как Ариана втирала ароматный бальзам в разгоряченную плоть Саймона.
— Когда-нибудь я подарю тебе такие же ласки, — хрипло произнес Саймон.
— Но мое тело совсем не похоже на твое.
— Разумеется! Ты мягче самых нежных лепестков, которые когда-либо сотворил Господь.
Ариана нащупала конец его плоти и осторожно исследовала его, в то время как страстные слова Саймона теплом разливались по ее телу.
— Твой женственный цветок нежен и прекрасен, — прошептал он. — Я готов ласкать и целовать его бесконечно. Я сгораю от желания окунуться в знойный источник твоей чувственности и погрузиться с тобой в омут страсти.
Слова Саймона обжигали Ариану, как языки пламени, — она вся зарделась румянцем, затрепетала от неведомого ранее ощущения, дыхание ее стало учащенным и прерывистым. Ее руки скользнули еще ниже и обнаружили напряженные сферы, полные семени, могущего дать жизнь многим поколениям. Ариана исследовала горячую плоть любопытными и осторожными пальчиками.
Саймон наблюдал за ней сквозь полуприкрытые веки. Ее лицо было скрыто под копной густых полночных волос, и пламя костра отбрасывало на него призрачные тени, так что Саймон никак не мог рассмотреть, какие чувства оно отражает — горячее желание, холодное отвращение или… сомнение?
Саймон закрыл глаза и перестал задавать себе вопросы, на которые он все равно не мог получить ответ, — для него имело значение только то, что происходило с ним сейчас, тот огонь, который сжигал его изнутри.
85 
