Особенно,... 
21 
Смеюсь.
— У меня масса всего хорошего! — Удивительно, что получается говорить так счастливо.
— Например? — спрашивает Терри.
Я на мгновение теряюсь. Были бы мы мужем и женой, я первым делом помчалась бы со своими новостями к нему, теперь же, несмотря на страстное тайное желание поделиться с ним всем-всем, меня что-то останавливает. Что? Желание отдалиться от него? Или же, напротив, заинтриговать? Эх! Как же все сложно. Вместо того чтобы по-настоящему зажить совершенно новой жизнью, я только и делаю, что неосознанно кручусь вокруг старой.
— Долго рассказывать, — делано небрежным тоном произношу я. — К тому же тебе теперь наверняка не до моих новостей, — добавляю с усмешкой.
Признаться, я очень ждала этого звонка. Даже представляла себе, что буду говорить сама и как будет отвечать Терри. После встречи в ресторане мне не терпелось отпустить в адрес Мишель какую-нибудь недобрую шуточку. Потом я поняла, что это будет смешно и во всех смыслах неправильно. Теперь же вообще не знаю, что верно, что ошибочно.
— По-твоему, мы, если развелись, стали друг другу совсем чужими? — со странным напряжением в голосе спрашивает Терри.
— Гм… не знаю, — говорю я. Прикидываться равнодушной становится все сложней. — Зачем ты звонишь?
— Уточнить, не изменились ли твои планы, — произносит Терри.
— А твои разве не изменились? — выпаливаю я, не успев задуматься, стоит ли намекать на Мишель.
— Мои — нет.
— Да? А я подумала… как-то неправильно это. Что скажут наши новые половины?
Терри отвечает не сразу. Какое-то время лишь пыхтит в трубку.
— Джимми что, твоя новая половина?
— Он неравнодушен ко мне с самых первых дней знакомства, — кокетливо отвечаю я. — Неужели ты никогда не замечал?
— Может, и ты сходила по нему с ума? С самых первых дней знакомства? — с плохо скрываемой злобой спрашивает Терри. — Не из-за него ли сбежала от меня?
Покатываюсь со смеху.
— Что тут смешного? — требует он.
— Ничего, — говорю я, отмечая, что веду себя не вполне нормально. По-видимому, это последствие долгих мучительных переживаний, ожидания и неудовлетворенности. — Не волнуйся. Я не сходила по нему с ума. Во всяком случае, с самых первых дней, — многозначительно добавляю я.
— А теперь?
— Гм… а теперь это касается только нас с Джимми, — нараспев отвечаю я, находя странное удовольствие в возможности помучить его. — Я же не засыпаю тебя вопросами о… — на языке вертится «шоколадке» или «черном лебеде», но я удерживаюсь от острот, — твоей нынешней личной жизни. У меня больше нет такого права, — добавляю я медленно, чуть ли не по слогам.
— Ладно, хватит о личной жизни! — с раздражением восклицает Терри.
С улыбкой задумываюсь о том, куда подевались его выдержка и высокомерное спокойствие, какое он столь блестяще демонстрировал на суде и после него. Его ко мне чувства — любовь ли это или просто привязанность? — определенно угасли не до конца. Мои, как ни стыдно в этом сознаваться, кажется, тоже.
— Давай поговорим о деле, — резковато произносит Терри. — Праздник послезавтра. Если ты согласна, надо условиться о времени, если нет… На нет и суда нет, — произносит он быстро и бесстрастно, но я, ибо знаю его, как никто другой в целом мире, улавливаю в этом наигранном равнодушии скрытую досаду, может даже нечто большее.
Сейчас бы самое время оставить насмешливость и сжалиться над ним, но меня разбирает неуемное желание продлить пытку. Какое-то время молчу, прикидываясь, что сосредоточенно размышляю. И медленно произношу задумчивым тоном:
— Надо все же решить и насчет половин. Они ведь тоже люди. Может, приедем туда вместе с ними? Просто не будем показывать, что…
— Ты в своем уме?! — перебивает меня Терри.
— Гм… по-моему, да, — говорю я, еле удерживаясь, чтобы не рассмеяться.
— А по-моему, нет! — почти кричит мой бывший муж, и я затыкаю рот, уже сотрясаясь от приступа смеха. — Я не на маскарад тебя приглашаю, а к деду, который, сама знаешь, что для меня значит! Или ты уже забыла? — с иронией спрашивает он.
— Конечно, не забыла, — говорю я, насилу успокаиваясь.
— Просто не горишь желанием оказывать мне услугу, так? — досадливо произносит Терри.
— Тут речь больше не о тебе, — отмечаю я. — А о твоем деде. С ним мы не женились и не разводились. Он замечательный человек. Его я просто уважаю. Поэтому и соглашаюсь на эту аферу.
21 
