Особенно,... 
24 
— Я хочу пить… — слетело с ее губ.
— Хочешь пить? — переспросил подскочивший к ней Вассон. — Только и всего?
Софи пожала плечами.
— Да.
— Принесите воды, — не обращаясь ни к кому конкретно, распорядился Филип. — Софи, ты осознаешь, что только что чуть все не провалила? Что с тобой происходит? Может, ты не выспалась? Может, простудилась?
Софи устало опустилась на стул. Слова Филипа дошли до нее с некоторым опозданием. Она напрягла мозг, задумываясь, в чем же все-таки дело, и вспомнила, что накануне вечером долго не могла уснуть.
Принесли воды, и, сделав два жадных глотка, Софи виновато кивнула.
— Наверное, я действительно не выспалась.
Вассон с раздражением усмехнулся.
— Не ожидал от тебя ничего подобного, честное слово! От кого угодно, только не от тебя! Неужели ты не знаешь, что перед показом следует хорошенько отдохнуть? — Его голос сделался вдруг нежно-молящим, он наклонился и со странным, любовно заклинающим выражением на лице заглянул ей в глаза. — Неужели не знаешь, Софи?
Она посмотрела на него с раскаянием, но как-то рассеянно и опустила голову.
— Конечно, знаю.
Вассон выпрямился.
— Ладно, не будем терять время. Скоро твой очередной выход. Пожалуй, искушать судьбу не следует. — Он обвел внимательным взглядом огромную гримерную, переходящую в костюмерную, и с облегчением улыбнулся, заметив у дальней стены увлеченно беседующую с визажисткой Кетлин Дикинсон.
— Кет, скорее иди сюда!
Брюнетка встрепенулась, недоуменно посмотрела на собравшихся возле Софи людей и поспешила приблизиться к ним.
— В чем дело, Софи? Тебе плохо?
— Нет-нет, все не столь страшно, — ответил за нее Филип. — Но следующий наряд Софи продемонстрируй, пожалуйста, ты.
— Но… — на лице Кетлин отразилась растерянность, — я гораздо выше Софи и худее… И потом не готовилась к…
— Не беда, — перебил ее Вассон, хотя понимал, что на Кетлин предназначенные Софи платья будут выглядеть значительно хуже. — Главное сейчас спасти положение.
— Ладно. — Манекенщица озабоченно взглянула на продолжающую сидеть в странном оцепенении Софи.
— Только побыстрее, Кет, — нетерпеливо произнес Вассон. — Нельзя терять ни секунды!
— Иду, иду.
Она уже бежала в костюмерную, когда Филип крикнул ей вслед:
— Спасибо!
Софи тяжело вздохнула и посмотрела на него, ожидая, какой он вынесет ей приговор. Теперь она уже не сомневалась, что причина ее странного состояния во вчерашней бессоннице. Ей хотелось спать — веки отяжелели, напала совершенно неуместная зевота.
— А ты, если хочешь, отправляйся в отель, Софи, — сказал Филип мягко, как будто сожалея, что в первые после ее ухода с подиума минуты разговаривал с ней жестко и раздраженно. — Отдохни, выспись перед ужином.
Девушка кивнула, зевнула, не раскрывая рта, и медленно поднялась.
— Прости, что так получилось. Я сама от себя такого не ожидала.
Филип улыбнулся и потрепал ее по щеке. Его глаза засветились теплом.
— Ладно, не переживай. Неприятности случаются в жизни каждого.
Софи ответила грустно-благодарной улыбкой, прошла в костюмерную, переоделась и поехала в отель.
До ужина оставалось четыре с половиной часа. В номере она завела будильник и, не раздеваясь, — от желания спать уже чернело в глазах, — легла на кровать и тут же провалилась в сон.
6
Кетлин торжествовала. Сегодня впервые за последние два месяца ей улыбнулась удача. И вовсе не случайно, а только благодаря ее уму, осторожности и изобретательности.
Перейти от тихого, никому не заметного схождения с ума к решительным действиям она отважилась только после того, как Вассон решил не задействовать ее в сегодняшнем показе — небольшом, рассчитанном на самых взыскательных судей. Эту новость она узнала несколько дней назад, когда они приехали из Вашингтона в Нью-Йорк.
Софи, естественно, получила право покрасоваться перед нью-йоркской богемой. Мало того, была во всеуслышание названа ведущей, обязанной сразить публику наповал моделью.
От обиды и злости Кетлин чуть не придушила эту «невинную овечку» собственными руками, но сдержалась и сумела скрыть свои чувства.
Вечером того же дня, запершись в номере отеля, она с горя выпила полбутылки вина и вдоволь наплакалась, отчего наутро ее веки распухли, а глаза, которые так нравились ей самой, утратили свою прелесть. Кетлин уже могла бы лететь домой, но решила остаться, якобы чтобы поприсутствовать на нью-йоркском показе, «поболеть за подруг и любимого модельера».
24 
