Особенно,... 
42 
Да, он знал. Легенда, передававшаяся через века, гласила, что Кельтар, который использовал камни по личным причинам, становился темным Друидом в тот момент, когда прибегал к знанию. Оставленный в одиночестве, чтобы почтить и сожалеть, он передал бы свою душу самым черным силам зла. Стал творением разрушения.
-Черт с этой легендой!– вызывающе гремел он. Но даже в горе, он знал лучше. Была ли легенда верна или не, но он не будет первым МакКельтаром, который злоупотребил такой священной реликвией. Нет, он согласится, как и все его предки согласились, и соблюдали клятвы. Ему дали непостижимую власть не злоупотреблять ею или использовать для личной выгоды. Непостижимая сила была дана ему не для того, чтобы он осквернял ее или использовал в своих целях. Он не мог оправдать использование камней, чтобы залатать дыры собственного сердца.
Если бы он спас Дэйгиса и стал темным Друидом, что тогда он сделал бы, когда Сильван стал старше? Снова обманывать судьбу? Человек мог сойти с ума с такой сильной и беспредельной властью. Как только бы он пересек предел, дороги назад больше не было бы, он действительно стал бы мастером черных искусств.
И так он простился с Дэйгисом и повторно присягнул отцу: – Я никогда не буду использовать камни в личных целях. Только служить, защищать, и сохранить наш род, если он будет под угрозой исчезновения.
Как это было сейчас.
Драстен провел рукой по волосам, вздыхая. Дэйгис мертв. Сильван мертв. Он был единственным Кельтаром, и его обязанность была ясна. В течение пятисот лет мир не был защищен Кельтаром-друидом. Он должен был возвратиться и сделать то, что было необходимо, чтобы восстановить преемственность рода Кельтаров. Любой ценой.
А что относительно цены, что заплатит женщина? – упрекала его совесть.
-У меня нет другого выбора,– бормотал он мрачно. Он погрузил свои руки в волосы и массажировал основанием ладоней виски.
Драстен знал наизусть формулы для этих тринадцати камней, но он не знал три решающие, те, которые определят год, месяц, день. Было обязательно, чтобы он возвратился в шестнадцатое столетие вскоре после своего похищения. Кто бы ни выманил его за стены замка, он будет не в состоянии проникнуть внутрь крепости Замка Кельтар – даже с целой армией – в течение, по крайней мере, нескольких дней. Замок был слишком хорошо укреплен, чтобы быть легко взятым. До тех пор, как он вернется через день или даже два, после похищения, у него все еще будет время, что бы спасти свой клан, замок, и всю информация внутри своих стен. Он победит врагов, жениться, и обзаведется дюжиной детей. Со смерти Дэйгиса, он, наконец, понял напряженные попытки Сильвана внушить своим сыновьям потребность продолжения рода Кельтаров.
-Драстен, ты должен научиться скрыть свои способности от женщин и взять жену – любую жену. Я был счастлив с твоей матерью, это была чудесная и редкой женщиной. Не смотря на то, что я желаю тебе такого же счастья, это слишком опасно. Кельтаров осталось слишком мало.
Он знал, что это трудный путь. Он потер глаза и выдохнул. Он прицелился в слишком маленькую мишень, он никогда не изучал символы, в которых сейчас нуждается. Ему запретили перемещаться во времени на всю жизнь, так что не было причин запоминать символы, охватывающие время после его поколения.
Все же …. в тяжелый момент слабости и тоски, он искал те, что перенесут его назад в то утро смерти Дэйгиса, и от тех запрещенных символов он мог попытаться вывести формы и линии трех символов, которые сейчас ему были нужны.
Однако это предположение. Невероятно опасное предположение, со страшными последствиями, если он неправильно их вычислит.
Что привел его к табличкам. Если Сильван был в состоянии спрятать их где-нибудь на земле вокруг замка, до того как он пострадал от того, что судьба обрушила на него, Драстен не должен будет гадать – он сможет, не боясь ошибки, вычислить символы, в которых нуждался с помощью информации на табличках. Он достаточно уверенно почувствовал, что если вернется на следующий день после похищения, лиги между ним будущим и его зачарованным телом, вместе с толстыми каменными стенами пещеры, будут достаточным расстоянием между ними.
У него не было выбора, кроме как верить в это.
Драстен обвел взглядом руины. Пока он грустно размышлял, опустилась глубокая ночь, и было слишком темно, что бы провести тщательный осмотр, что бы найти таблички и попытаться вспомнить формулы.
42 
