56 
А если она его захочет? Она ничего не может сделать. Ничего. Она не может пойти к нему и попросить обнять ее. Она не может принудить его вернуться в. шатер и заниматься с ней любовью. Она должна отдать ему все и не рассчитывать ни на что!
— Ну нет, — громко принялась рассуждать сама с собой Тэмпл. — Эли-Сииф, ты можешь быть самым бесстрашным воином во всей Аравии, но черт меня подери, если тебе удастся снова уложить меня в постель!
Молодая аристократка вздернула подбородок и снова почувствовала себя Тэмпл Дюплесси Лонгуорт. Ей было двадцать пять, и ни одному мужчине еще не удалось взять над ней верх. И не удастся. Ни одному грязному арабу не удастся затащить ее к себе в постель, как простую рабыню.
Да, она совершила ошибку, но что с того?! Она человек и имеет право на маленькие слабости. Что сделано, то сделано, но она не может всю жизнь рассчитываться за однажды проявленную слабость.
Она забудет об этом и никогда не повторит ошибки снова. Приняв твердое решение отвергнуть Шарифа, она немного расслабилась. Тэмпл решила незамедлительно показать упрямому арабу, кто хозяин положения. Она. Она сделает так, чтобы он захотел ее. Она разожжет его страсть, а потом откажет ему. Она больше не позволит шейху Шарифу Азизу Хамиду прикасаться к себе.
Долгий день подходил к концу. Солнце медленно опускалось за горизонт. Шариф не возвращался. Наконец спустилась темнота. Приближался час обеда. Тэмпл, в вызывающе привлекательном черном платье, дожидалась Шарифа. Платье было закрытым, но под тонким кружевом угадывалось обнаженное тело. Грудь, не сдерживаемая чашечками бюстгальтера, легонько колыхалась под лифом, придавая Тэмпл еще больше соблазнительности. Она зачесала и высоко уложила волосы, а шею украсила черной бархатной ленточкой с черной жемчужиной посередине. На ноги надела темные чулки и черные атласные вечерние туфельки. Нижних юбок Тэмпл не носила, и черный кружевной пояс слегка выступал сквозь обтягивающее платье на бедрах. Кроме пояса Тэмпл облачилась в крохотные черные панталончики, сшитые из атласа и кружев.
Тэмпл всеми силами старалась показаться неотразимо сексуальной и притягательной. Она уповала на то, что шейх соблазнится ее красотой и не сможет сдержать желания.
Время шло, и Тэмпл начала нервничать. Она уже начала колебаться между твердо принятым решением соблазнить Шарифа и отказать ему и желанием снова оказаться в его объятиях. Нервничая, Тэмпл крутилась перед зеркалом, оценивая размер своего бюста и впечатление, которое ее наряд должен произвести на мужчину.
Как раз в это время в комнату вошел шейх.
Тэмпл обернулась, чтобы встретить его холодный взгляд и быстрый кивок. Если он и заметил красоту ее наряда, то вида не подал.
У Тэмпл упало сердце. Шариф, не глядя на нее, прошел в спальню, чтобы принять ванну. Пока Тэмпл нервно расхаживала по комнате, Рикия быстро накрыла столик на двоих. Принеся кушанья, Рикия исчезла, оставив Тэмпл в одиночестве гадать, чего ей следует ждать дальше.
Из спальни вышел шейх, и она почувствовала, что слабеет, как это всегда бывало с ней в его присутствии. Он был одет в черное.
Едва взглянув на красивого араба, Тэмпл забыла о своих благих намерениях. Она желала его. Страсть затмевала в ней способность рассуждать и действовать логически. Она вовсе не являлась хозяйкой положения. Господин здесь — он. Ей хотелось только таять и его объятиях вне зависимости от последствий этой страсти. Сознание ее мутилось. Она хотела прильнуть к нему всем телом.
Глава 28
Лицо шейха не выражало никаких чувств. Всячески демонстрируя свое безразличие и равнодушие, он подошел к столу, и Тэмпл поняла, что он не испытывает даже сотой доли тех чувств, которые бушевали в ее душе.
Тэмпл вспыхнула от обиды и теперь думала только о том, чтобы ее дерзко набухшие соски не слишком выступали под тонкой тканью платья. Она бы умерла со стыда, если бы, бросив на нее испытующий взгляд, он понял, что сделало с ней одно лишь его присутствие.
Шариф отодвинул стул, дожидаясь, когда сядет женщина. Тэмпл не двинулась с места.
— Вы уже пообедали? — наконец спросил он.
— Нет. Я ждала… нет.
Тэмпл на слабеющих ногах подошла к столу и опустилась на стул. Шариф не наклонился и не поцеловал ее, как она того ожидала. Он просто занял свое место, разложил на коленях белоснежную салфетку и снял тяжелую крышку с блюда. На ужин подали баранину со специями. Потом он протянул руку, и Тэмпл автоматически подала ему свою тарелку. После двух или трех попыток завязать беседу Тэмпл бросила это безнадежное занятие, и остаток обеда они провели в полном молчании.
56 
