48 
— Чем ты планируешь заниматься до вечера?
Ева пожала плечами.
— Еще не решила.
— Может, пойдем погуляем по Найроби?
Где-нибудь поужинаем?
Ева чуть не закричала на весь отель, что принимает его предложение с огромным удовольствием, настолько напряженно она этого предложения ждала.
— Давай.
— Чудесно. Встретимся на этом месте через полчаса, — оживленно произнес Себастьян. — Договорились?
Ева кивнула.
— Договорились.
Они бродили по улицам крупнейшего из городов Африки, наверное, часа два. Им хотелось рассказать друг другу все-все, что произошло в их жизни за прошедший год. Об успехах в делах, преодоленных трудностях, а главное, о том, какими длинными и тоскливыми казались им ночи все эти одиннадцать с половиной месяцев, какими одинокими и безрадостными праздники, выходные, вечера.
Но они не решались. Не то, потому что ждали более подходящего момента, не то, потому что не желали нарушить возникшего между ними душевного согласия.
О том, что будет сегодня вечером, завтра или по окончании нынешнего отпуска ни Себастьян, ни Ева не осмеливались даже думать.
Но где-то в глубине души оба знали, что очередного расставания просто не переживут.
Когда небо над крышами домов начало окрашиваться в лилово-оранжевые тона, Себастьян легонько сжал руку Евы и спросил:
— Ты еще не проголодалась?
Ева повернулась к нему и заулыбалась так, как если бы он угадал самое заветное ее желание.
— Если честно, то страшно проголодалась.
Съела бы сейчас, наверное, целого слона.
Себастьян рассмеялся.
— Я тоже.
Они вошли в первый попавшийся им на пути ресторанчик, уселись за расписанный в пестром африканском стиле столик и, расспросив у поспешно подошедшего официанта, что представляют собой те или иные блюда, сделали заказ.
Официант удалился. И, оставшись наедине, Ева и Себастьян внимательно посмотрели друг на друга. Продолжать хранить молчание больше не представлялось возможным.
— Почему ты опять решила приехать именно сюда, Ева? И почему именно в это время года? — спросил Себастьян, протягивая ей руку.
Она доверчиво и без колебаний, как в прошлом году, вложила в нее свою небольшую кисть. Но ответила не сразу. Сначала долго изучала замысловатый узор на столешнице и сопела, как застеснявшийся незнакомца ребенок.
— Просто мне здесь понравилось… А пойти в отпуск именно сейчас меня попросил начальник…
Себастьян негромко рассмеялся.
— Я слышал, что существуют люди, абсолютно не умеющие лгать, но никогда не верил, что такое возможно, — сказал он.
Ева взглянула на него, недоуменно насупив брови.
— Ты это к чему?
— К тому, что полминуты назад ты убедила меня в справедливости этого утверждения, — улыбнулся Себастьян.
Ева опустила глаза и покраснела.
— Лгунья из тебя просто отвратительная, — ласково заверил ее Себастьян, сжимая руку. — Когда ты отвечала на мой вопрос, то боялась смотреть мне в глаза и совершенно нетипичным для тебя образом растягивала слова, будто знала, что можешь сказать что-то не то.
Ева окинула его быстрым взглядом и медленно кивнула.
— Ладно, больше даже не буду пытаться хитрить. Ты прав. Я сама попросилась в отпуск именно сейчас. А в Кению приехала… — Она замолчала и как-то беспомощно, словно признавая свое поражение, подняла и опустила хрупкие плечи.
Себастьяна этот ее жест привел в полное умиление. Он подался вперед, протянул другую руку, заботливо заправил за ухо сбившуюся ей на щеку прядь волос и указательным пальцем провел по белому, как мрамор, виску.
— Больше не буду задавать тебе провокационных вопросов. Лучше сам расскажу, почему я пошел в отпуск именно сейчас и опять прилетел в Кению.
Себастьян ненадолго замолчал, и Ева без труда догадалась, что и ему совсем не просто открыть перед нею душу.
— Понимаешь, в один прекрасный момент я представил вдруг, что еще раз оказываюсь в этом царстве экзотики… — Он смущенно кашлянул. — В необыкновенной стране, в которой познал высшее счастье… с тобой.
Когда главные слова были произнесены, обоим стало легче. Напряжение, сковывавшее Себастьяна, вдруг бесследно исчезло, складки у рта и между бровей разгладились, а в глазах появился живой блеск, Он заговорил свободнее и охотнее.
— Когда мне пришла в голову идея снова прилететь в Кению, в тот же самый день, на такое же сафари, я почувствовал столь мощный прилив бодрости, что сутки после этого пребывал в состоянии беспечного детского счастья. Представляешь? У меня как будто выросли крылья, хотя понять причину своего ликования я никак не мог.
48 
