Особенно,... 
32 
— Я развожусь с Абрамо, — дерзко объявила Грация. — Сержио поставил мне такое условие, когда мы в последний раз виделись с ним. Я пришла к нему, но он отказался принять меня обратно, потребовав сначала развестись с его братом. Как ты не можешь понять, Кэти? Ты лишняя в наших многолетних отношениях. Тебя никогда не будет связывать с Сержио то, что связывает с ним меня...
— Вы правы. Нас будут связывать брачные узы, а не адюльтер, — надменно произнесла девушка.
— Он женится на тебе только из-за дочери. Неужели это так сложно понять, глупая? — насмешливо возразила красотка. — Он намерен дать дочери свое имя, а потом, разведясь с тобой, отсудить единоличную опеку. Не сомневаюсь, что у него это отлично получится, учитывая, что ты безродная и нищая!
Кэти стремительно удалилась. Она не была склонна поддаться безотчетной панике, но в последних доводах этой ядовитой женщины было рациональное зерно.
Кэти вернулась в особняк и поспешила к своей дочери. Та мирно спала под присмотром нянечки. Кэти отпустила женщину и осталась с Эллой.
Через некоторое время вернулся и Сержио со своего мальчишника. Он был в легком подпитии, но вполне вменяем.
Он тихо прошел в комнату Кэти и Эллы и застал свою невесту в смятении.
— Марибел и Тильда сказали, что ты рано ушла с вечеринки. Устала? Хотя что в этом удивительного. В последнее время у тебя так много забот помимо предстоящей свадьбы, — проговорил он, сев на край кровати.
— Мне вообще не следовало отправляться в этот ночной клуб, — сухо отозвалась Кэти.
Сержио пытливо посмотрел на невесту, стараясь понять, чем вызван этот чрезвычайно сдержанный тон, затем поднялся и проговорил:
— Лучше я оставлю тебя. Отдыхай. Завтра будет трудный день... Для нас обоих.
Сказав это, он посмотрел на спящую Эллу, поцеловал Кэти и вышел.
Девушка хотела бы остановить его, но не представляла, что может ему сказать.
Предостережение Грации казалось ей с каждой минутой все более и более обоснованным.
В день своей свадьбы Кэти испытывала неподдельную радость.
Она заставила себя забыть предшествовавшие этому треволнения, списав их на банальный мандраж, которым не преминула воспользоваться хитроумная Грация Торренте.
Утром в комнату Кэти аккуратно внесли инкрустированную шкатулку со старинным ювелирным гарнитуром, который традиционно надевали в день своего бракосочетания многие поколения невест семейства Торренте.
Когда ларец был торжественно открыт, Кэти сощурилась, чтобы не ослепнуть.
— Я буду сиять, как новогодняя елка! — воскликнула она, показав Бриджит Кёрк, помогавшей ей одеваться, записку от Сержио с просьбой надеть украшения.
— Выглядит потрясающе. И тебе подходит идеально, — сообщила Бриджит, разглядев жемчужное колье с множеством изумрудных глазков.
В урочный час кортеж невесты прибыл в старинную церквушку среди тосканских холмов. Кэти покинула лимузин с букетом цветов в руках. Ее фата была густой и длинной и ниспадала на лицо.
Она неторопливо ступила на усыпанную лепестками дорожку, неторопливо прошла к алтарю и присоединилась к Сержио, который дожидался ее в церкви.
После традиционного обряда и напутствий новобрачные поцеловались под восторженные возгласы собравшихся.
— Как ты? — шепотом спросила его Кэти.
— Рад, что это наконец стало возможным, — сообщил он и добавил: — Платье изумительное... А если честно, не люблю я свадьбы, — поморщившись, признался мужчина. — Хочу, чтобы эта суета поскорее закончилась.
Первой к ним подошла Бриджит и поздравила обоих с важным событием.
— Удивительно, как вы с ней поладили, — заметил Сержио, когда женщина отдалилась.
Кэти подняла не него свои большие зеленые глаза и прошептала:
— Должна признать, я не была с тобой до конца откровенной.
— Теперь самое время исправить эту оплошность. Не должно быть у супругов друг от друга тайн, — назидательно произнес Сержио.
— Это Бриджит поспособствовала моему трудоустройству в «Торренте-Групп». Мы познакомились с ней в обществе поддержки бывшим заключенным, в котором она состоит десять лет, после того, как в тюремной камере ее дочь покончила жизнь самоубийством. Она посоветовала мне обратиться в отдел кадров, когда в моей жизни вновь началась черная полоса. Мы не были тогда дружны. Я едва знала, кто она такая. Поэтому ее участие в моей судьбе стало для меня настоящим подарком свыше.
32 
