Особенно,... 
23 
Побледневший от перенесенной операции, Джонни спотыкаясь вышел на улицу через несколько минут. Злосчастный зуб был удален.
После ванны и бритья в номере «Дома плантатора» Роулетт почувствовал себя лучше. И перестал винить себя в том, что произошло с Невадой Гамильтон. В полумраке зашторенной спальни гостиницы Джонни надевал прохладный летний костюм из льняного полотна и рассуждал, что во всем случившемся вина Невады так же очевидна, как и его.
Знала же она, что девушки «Игрока» зарабатывали большую часть денег в спальнях, а не на сцене? Конечно знала! Черт с ней. Она пошла на это с открытыми глазами и добровольно. Ему не посчастливилось, что он был первым.
Выбросив мысли о Неваде из головы, Джонни отправился на поиски удачи.
«Серебряная туфелька» — небольшой первоклассный игорный дом, построенный на сваях у берега реки, был одним из его любимых мест для полуденной игры. «Туфелька» была полна богатых господ, кто, как и он, любил рискнуть, играя в карты или кости. Улыбающийся Джонни наконец расслабился и сел за стол фаро. Неудачно.
Он спустил две тысячи, после чего покинул «Туфельку».
Та же история повторилась в «Четырех дамах». Джонни не смог выиграть в карты, не повезло и в игре в кости. Его удача была далеко. Ему пришла в голову суеверная догадка, что если бы миниатюрная темноволосая Невада Гамильтон была рядом с ним, удача вернулась бы к нему. Джонни продолжал менять столы. И проигрывать.
И хотя в течение дня он уже не раз отказывался от этой дурацкой идеи, когда настала ночь, Джонни стоял на пристани перед «Подлунным игроком».
Он поднялся по длинному трапу, и направился прямо в зал для игры, но в дверях был остановлен смуглым стройным распорядителем.
— Мистер Роулетт, вы не можете войти. Вы не в вечернем костюме и ..
Джонни, безошибочно узнав приятный женский голос, доносящийся со сцены, ответил:
— Извини, Франко, я оставил кое-что здесь вчера вечером и возвратился, чтобы забрать. Это займет не больше минуты.
Джонни быстро миновал служителя и прошел в заполненный сигарным дымом игорный зал.
Она была там. На сцене. Пела о «Джонни, разбившем ее сердце» и выглядела сорокалетней.
Джонни Роулетт проглотил комок в горле и запустил длинные смуглые пальцы в волосы. Бог мой, как она постарела! Ее глаза, глубокие синие глаза, которые так возбужденно сияли еще вчера вечером! Теперь они выглядели грустными, неживыми. Старыми. Возможно, она боялась того, что ожидало ее после выступления.
Джонни стал продвигаться к сцене. Одновременно он осмотрел зал, заполненный постоянными посетителями. Чью кровать будет она согревать сегодня вечером?
Толпа возбужденных, краснолицых, несущих всякий бред мужчин смотрела на бледную хрупкую девушку, как на лакомый кусочек, и они не могли дождаться момента, чтобы сожрать ее. Ее святые послали ей не самый удачный жребий!
Джонни задохнулся от возмущения: она — моя леди Удача, и они ее не получат!
И, не ожидая окончания номера, он решительно шагнул на сцену и сгреб потрясенную Неваду в середине куплета. Прежде чем он успел повернуться, Страйкер, как разъяренный бык, набросился на него. Мощные руки вышибалы обхватили сразу и Джонни и Неваду, его возмущенный голос перекрыл шум в зале:
— Отпусти ее, Роулетт, или я прибью тебя на месте.
— Нет! — закричала Невада изо всех сил. — Страйкер, пожалуйста, не бей Джонни!
Не ослабляя хватки, Страйкер заявил Джонни:
— Ты не заберешь эту девушку наверх, Роулетт. Джонни ответил:
— Нет, я не пойду с ней наверх. Я забираю ее отсюда. С «Игрока». Сообщите Попсу, что она — мой амулет удачи, и она будет со мной.
Страйкер ослабил свою мертвую хватку. Джонни повернулся к бдительному защитнику.
— Скажи, Страйкер, неужели ей здесь будет лучше? — Он кивнул головой, в сторону кричащей разъяренной толпы, окружающей их. — Или со мной?
Страйкер согласился:
— Забирай ее, Роулетт. Ей не место на этой посудине. Но обращайся с ней хорошо или я убью тебя. А теперь уходите.
Пока множество озадаченных и разочарованных мужчин кричали и свистели, Джонни быстро подбросил Неваду и посадил ее к себе на плечо.
— Ты пойдешь со мной, нравится тебе это или нет, — сказал он ей, как только толпа дико кричащих посетителей осталась позади.
Вне себя от радости, не желая ничего больше в целом мире, чем идти с Джонни Роулеттом куда угодно, Невада счастливо улыбалась:
— О, Джонни, ты вернулся ко мне! Ты любишь меня, Джонни, любишь!
23 
