Особенно,... 
53 
Пожалуй, решил Половски, стоит еще разок заглянуть в досье беглеца. В архивах «Виратека» наверняка имеются отзывы от прежних работодателей, рекомендации от кого-то из Стэнфорда. А может быть, упоминается кто-то из друзей.
Рано или поздно ему придется к кому-то обратиться.
Домой Дефо с супругой вернулся уже после полуночи и в прекрасном настроении. Голова приятно кружилась от выпитого шампанского, в ушах еще звенела трогательная ария из «Самсона и Далилы». Опера была его страстью, блистательным представлением смелости, конфликта и любви, видением жизни несравненно более благородной и величественной, чем тот мелкий мирок, в котором ему приходилось жить. После такой музыки даже собственная супруга представала в ином свете. Он смотрел, как она снимает пальто, как сбрасывает туфли. Сорок фунтов лишнего веса, серебро в волосах, однако кое-что от былой привлекательности сохранилось. «Три недели… Но сегодня она непременно…»
Однако супруга, словно не заметив его амурных взглядов, удалилась в кухню. Пару секунд спустя донесшееся оттуда ворчание посудомоечной машины известило о том, что на нее нашел очередной приступ «болезни идеальной домохозяйки».
Расстроенный, Дефо отвернулся и ткнул пальцем в мигающую кнопку автоответчика. Короткое сообщение Половски окончательно испортило настроение и погасило еще тлевшие угольки страсти. «…Есть основания полагать, что Холланд либо находится в Пало-Альто, либо только что оттуда уехал. Поиски продолжаю. О результатах буду сообщать…»
«Половски, ты просто придурок. Неужели так трудно исполнять приказы?»
Часы показывали три. Три часа ночи по вашингтонскому времени. Несусветная рань. Тем не менее Дефо снял трубку и набрал номер.
– Тайрон слушает, – ответил хрипловатый спросонья голос.
– Ковбой, это Дефо. Извини, что разбудил.
– Что случилось? – Следы сонливости и раздражения моментально как рукой сняло.
– Есть новость по Холланду. Деталей не знаю, но он двинулся на юг, в Пало-Альто. Возможно, и сейчас еще там.
– Там ведь университет?
– Да, Стэнфорд.
– Что ж, ты нам помог.
– Для старого приятеля все, что угодно. Буду на связи.
– Есть еще кое-что, Дефо.
-Да?
– Мне не нужно, чтобы кто-то вертелся под ногами. Отзови всех своих людей. Дальше мы будем работать сами.
– Э… здесь возможны проблемы.
– Проблемы? Какие еще проблемы? – Голос остался негромким, но в нем прорезалась жесткая нотка.
– Один из моих людей… Он из тех, кого называют джокерами. Сэм Половски. Похоже, эта история с Холландом крепко его задела. В общем, он занимается им по собственной инициативе.
– Есть такая вещь, как прямой приказ.
– Сейчас я с ним связаться не могу. Половски в Пало-Альто, ищет Холланда. Может быть, пытается что-то раскопать.
– Не люблю я таких, неуправляемых. От них чего угодно можно ожидать.
– Я его отзову. Утром. Как только выйду на связь.
– Да, отзови. И никакого шума. Дело касается национальной безопасности.
Положив трубку, Дефо остановил взгляд на фотографии, стоявшей на каминной полке. Два молодых улыбающихся морпеха – он и Ковбой – с автоматами за спиной посреди рисового поля. Шестьдесят восьмой год, Вьетнам. Сумасшедшее время, когда жизнь нередко зависела от того, кто прикрывал тебе спину. Время, когда девиз «Semper Fi – Всегда верны» относился не только к корпусу морской пехоты в целом, но и к каждому в отдельности. Мэтт Тайрон был настоящим героем тогда, остался героем и теперь. Впервые за все время их знакомства к восхищению, с которым он всегда относился к этому человеку, примешивалась зависть, и это по-настоящему встревожило Дефо. Ему и самому было чем гордиться – восемнадцать лет безупречной службы в ФБР, перспектива, пусть и далекая, занять место помощника директора, – но его достижения меркли на фоне головокружительного взлета Мэтта Тайрона, сделавшего карьеру в Агентстве национальной безопасности. Дефо не знал, какую именно должность занимает Ковбой в АНБ, но слышал, что Тайрон регулярно бывает на совещаниях в правительстве, пользуется доверием президента и занимается вопросами, о которых не принято говорить вслух. Он был из разряда тех людей, которые всегда нужны стране, для которых патриотизм нечто большее, чем пустая риторика и размахивание флагом. Мэтт Тайрон мог не только умереть ради своей страны – он жил для нее.
Дефо не мог позволить себе подвести такого человека, такого друга.
53 
