83 
Курсанты при обсуждении доклада Юры, посвященного аспектам вывода войск из Афганистана, снова высказывали сомнения в оправданности такого решения. Многие из них всерьез рассчитывали по окончании училища отправиться в боевые части ВВС, оказывающие поддержку ограниченному контингенту с территории Узбекистана. Им хотелось летать на штурмовиках, набитых оружием, зарабатывать ордена и новые звездочки на погоны, им хотелось побольше адреналина в кровь, новых впечатлений и приключений. Однако майор Плешаков быстро осадил их, сказав, что войны ведутся не для того, чтобы потешить самолюбивых юнцов, а для того, чтобы решать реальные проблемы и предотвращать угрозы. До введения советских войск Афганистан представлял угрозу, однако теперь эта угроза сведена на нет, Афганистан имеет право на независимость и на построение социализма своими силами. Хватит на ваш век войн, товарищи курсанты, сказал Плешаков.
Наверное, он был прав. Но и доля истины в сомнениях курсантов тоже имелась. Москаленко, следивший за новостями с напряженным вниманием, заметил, что всё чаще появляются скупые сообщения о беспорядках – то там, то здесь. Всё более модным становилось чуждое для социалистического лагеря словосочетание «националисты и сепаратисты различных мастей». Откуда повылазила вся эта сволочь (а другого слова для них Юра подобрать не мог), оставалось неясным. Москаленко, впрочем, склонялся к мнению, что некто значительный в этом мире вообразил, будто бы Советский Союз, выводя войска из Афганистана и сокращая наступательные вооружения в Европе, демонстрирует свою слабость и готов к дальнейшим уступкам. Даже если готовность к уступкам была кажущейся, этот виртуальный некто мог полагать, что испытать противника на прочность будет совсем нелишним. В этом суть военной стратегии – искать, находить и использовать уязвимые места в обороне. И побеждать еще до начала войны.
Так, разумная и злая воля чувствовалась в событиях, произошедших в Братиславе. Несколько тысяч местных жителей вышли на запрещенную властями демонстрацию «памяти борцов за свободу», и полиция разогнала собравшихся. Ответ пришлось держать академику Андрею Дмитриевичу Сахарову, который по личной просьбе Андропова уже больше года возглавлял «Фонд человека», занимавшийся защитой прав человека на международном уровне. Будучи проездом в Чехословакии, академик был в буквальном смысле атакован западными корреспондентами, агрессивно потребовавшими разъяснений по вопросу, не является ли разгон демонстрации прямым нарушением прав граждан, пожелавших проявить свое уважение к памяти тех, кто боролся за независимость Чехословакии. Возможно, ожидалось, что Сахаров, известный своей чисто человеческой мягкостью, выкажет недовольство действиями властей, и это вызовет международный скандал. Однако ожидания не оправдались – академик довольно резко высказался против проведения несанкционированных шествий и митингов, заявив, что знает в подробностях о том, под какими лозунгами собирались выступать жители Братиславы и что лозунги эти прямо позаимствованы из пропагандистских клише Геббельса, а значит, речь идет вовсе не о борцах за независимость, а о тех, кто мечтает вернуть свободную демократическую Чехословакию во времена нацистов. Характер шествия был явно провокационным, о чем немедленно написали советские журналисты. В Европе, однако, единства мнений по поводу Братиславы не наблюдалось, что настораживало, хотя, конечно, и не пугало. Куда больше волновало Юру Москаленко, что национализм с сепаратизмом дают всходы там, где он меньше всего ожидал их проявления, – на территории его родной страны, в СССР.
Если о Братиславе писали много и часто, то, например, о волнениях в Сумгаите сообщалось очень сдержанно – небольшими сводками, похожими на сводки Совинформбюро периода Великой Отечественной войны: только информация, без обычных в таких случаях комментариев. А в Сумгаите происходило страшное. В Сумгаите происходило то, чего, казалось, в принципе не могло произойти в Советском Союзе – в многонациональной стране, граждане которой с детства воспитывались в духе интернационализма, терпимости, уважения к соседям…
28 февраля 1988 года огромная толпа местных азербайджанцев учинила самый настоящий погром. От рук погромщиков погибли десятки местных армян, среди которых были старики, женщины и дети, – многих захватили и убили в их собственных квартирах, ночью, спящими или едва проснувшимися. Два дня в Сумгаите царили хаос и анархия. Милиция и местная госбезопасность не сумели остановить насилие. По решению Политбюро и приказу министра обороны в Сумгаит были введены войска. В ответ начались волнения в Кировобаде и даже в самом Баку – лавина национализма грозила накрыть одну из самых богатых и развитых республик СССР.
83 
