113 
— Нет проблем, — сказал я и выпрыгнул из машины. Фридрих остался у дверцы «роллс-ройса», стоит, улыбается. Я вспрыгнул на капот, уселся, грею хвост и задницу, разглядываю стоящих передо мной.
— Боже! — восклицает кухарка. — Это же он!!! Тот котик из телевизора!..
— Точно!.. Это я о нем читал в «Абендцайтунге»... — удивился шофер-секретарь.
— Дорогие друзья! — гордо и торжественно произносит фон Тифенбах. — Я хочу представить вам нового обитателя этого дома — русского кота с удивительной биографией. Имя его — КЫСЯ. Я знаю, что для нас, немцев, это достаточно сложнопроизносимое имя. Однако я надеюсь, что со временем вы научитесь называть его правильно. А теперь, с вашего разрешения, я представлю вас коту Кысе. Фрау Ингрид Розенмайер — шеф кухни и страж здоровья наших желудков...
Фрау Розенмайер, тетка лет сорока пяти, совершенно серьезно сделала передо мной книксен и поклонилась мне. Я чуть не поклонился ей в ответ, да вовремя спохватился. А про книксен я от Шуры слышал. Он одной нашей девке показывал, а я был рядом...
— Фрау Барбара Ковальска, — слегка иронично представил мне Фридрих молоденькую и жутко фигуристую польку. — Надеюсь, она не очень огорчится, когда узнает, что за тобой ничего не надо будет убирать! Как у меня записано... — Фон Тифенбах вынул из кармана куртки блокнот и заглянул в него: — Кыся все свои дела совершает только на свежем воздухе. Даже в петербургские морозы! Фрау Ковальска сегодня же сочинит для Кыси хорошую временную постель, а завтра мы поедем в одну из лучших фирм Кошачье-Собачьей атрибутики и закажем там все, что нужно. Самого высшего качества.
Посмотрел я на эту гиперсексапильную (по Человеческим параметрам) польку и вдруг увидел, как она мне нахально, по-блядски подмигнула. А вслух сказала:
— Ничего!.. Мы с ним оба славяне — договоримся. Да, Кыся?..
Надо отдать этой Баське должное: «Кыся» она произнесла безошибочно. Очень симпатичная девка! Была бы она Кошкой, я бы ее... Тьфу, черт!.. Что за бредятина в голову лезет?!
Фон Тифенбах вдруг удивленно посмотрел на меня и даже головой помотал, будто хотел стряхнуть с себя какое-то наваждение.
Неужели он понял, что я подумал о Баське?! Вот это да... Мамочки родные! Тут надо держать ушки на макушке. Такой восприимчивости я еще никогда не встречал. Это доступно только Коту, и только с очень высокоразвитой нервной организацией!
А может быть, Фридрих фон Тифенбах в ПРОШЛОЙ ЖИЗНИ был Котом? Шура же говорил, что существует такая теория — любое Живое Существо когда-то, до своего рождения, уже имело ПРОШЛУЮ ЖИЗНЬ, в которой оно было совсем другим Живым Существом. Но время от времени во ВТОРОЙ ЖИЗНИ этого Существа проявляются признаки его ПЕРВОЙ ЖИЗНИ..
К счастью, Фридрих не поверил в то, что ему померещилось, и продолжил представление:
— Герр Эгон Лемке — человек с золотыми руками, Кыся! Именно он сделает для тебя маленькие окошечки внизу всех выходных дверей, включая гаражные ворота, чтобы ты мог входить в дом и выходить из дому тогда, когда это будет тебе необходимо.
— Сегодня же и займусь, — улыбнулся мне этот Лемке, и я, не скрою, сразу же почувствовал к нему тепло и расположение. На что Фридрих, черт его побери, мгновенно отреагировал.
— Убежден, что вы подружитесь, — сказал он слегка тревожно, будто чувствовал, что насильно вторгается в чье-то сознание.
Но взял себя в руки и широким жестом указал на хорошо одетого человека лет пятидесяти:
— Ну и repp Франц Мозер — мой секретарь, шофер, мой добрый поверенный и спутник во всех поездках. За редким исключением, вроде моего сегодняшнего выезда. Герр Мозер очень не любит, когда я сам сажусь за руль. Он служит в этом доме уже двадцать лет...
— Двадцать один год, — уточнил негромко герр Мозер.
— Прошу прощения! — улыбнулся Фридрих. — Двадцать один год, и считает себя целиком ответственным за мою жизнь и мое благополучие.
А вот тут...
Тут я был вынужден изо всех сил сдержать себя, чтобы не напугать Фридриха!..
Ибо, глядя на Франца Мозера, я всей своей Котовой сущностью, всем Богом данным мне ощущением ПРЕДВИДЕНИЯ и четким восприятием БУДУЩЕГО увидел перед собой улыбающегося, с мягкими и добрыми, слегка стертыми округлыми чертами лица, страшного Человека — неукротимо жаждущего смерти Фридриха фон Тифенбаха!..
Но Фридрих все-таки что-то почувствовал, вдруг занервничал и МЫСЛЕННО спросил меня:
«Что с тобой, Кыся? Тебе плохо?..»
113 
