Последние отзывы

  45  

— Это последний документ, ваша светлость. Я прошу извинения, что отнял у вас так много времени.

При таких обстоятельствах герцог ничего не мог поделать. Когда секретарь вышел с подписанными бумагами, он встал и подошел к камину, возле которого стояла Дейзи.

— Я не ожидал увидеть тебя так рано, — сказал он. — Теперь я закончил свои дела и собираюсь выехать верхом. Почему бы тебе не поехать со мной?

Герцог знал, что в его приглашении не было смысла, поскольку Дейзи терпеть не могла верховой езды и даже избегала подходить близко к лошадям.

— Я хочу поговорить с тобой, Элстон. Герцог примирился с тем, что должно было случиться рано или поздно.

— Будем говорить здесь, — спросил он, — или выйдем в сад?

— То, что я имею сказать, не терпит отлагательства, — отвечала Дейзи, — и где состоится этот разговор, не имеет никакого значения.

— Ну что же, — сказал герцог, — я слушаю.

— Ты ведешь себя в высшей степени странно, Элстон, и я требую объяснения. Во-первых, с первого момента моего приезда я заметила, что ты и твои друзья что-то затеваете, только мне пока не понятно, что именно. Во-вторых, ты избегаешь меня.

Герцог собрался было ответить, но она жестом остановила его.

— Я еще не кончила, — сказала она. — На прошлой неделе в Лондоне ты держался уклончиво. Я говорила себе, это потому, что в нашей жизни слишком много суеты, в Миере все будет по-другому.

Графиня остановилась, чтобы перевести дыхание, и герцог начал:

— Послушай, Дейзи…

— Нет, это ты послушай! — метнула она на него гневный взгляд. — Я люблю тебя, Элстон! Я думала, что и ты любишь меня, но с тех пор, как я здесь, ты близко ко мне не подходишь. Я желаю знать, почему.

В этом-то и была вся суть проблемы.

Герцог уже решил для себя, что рано или поздно это должно было случиться, и, поскольку Дейзи была намерена выяснить отношения, ему ничего не оставалось делать, как пойти на это.

Он отошел к окну, размышляя, почему это женщины всегда должны высказывать то, что и без слов достаточно ясно.

Некоторое время Элстон смотрел в залитый солнцем сад, потом сказал:

— Я полагаю, Дейзи, что мы оба достаточно взрослые люди, чтобы принимать то, что с нами происходит в жизни, без взаимных обвинений и упреков. Вряд ли есть необходимость ставить все точки над «i».

Дейзи не сразу ответила, и, повернувшись к ней, он увидел на лице ее выражение, какое, вероятно, ему и следовало ожидать.

Это было выражение крайнего удивления.

— Ты хочешь сказать, что я тебе наскучила? — спросила она глухим голосом.

По ее тону герцог понял, что такое развитие событий было для нее совершенно непостижимо.

— Не то чтобы наскучила, — сказал герцог уклончиво, — но мне кажется, Дейзи, что мы оба несколько утратили былую свежесть и пылкость чувств.

— Только не я! — вскрикнула Дейзи. — Я люблю тебя, Элстон, и мои чувства ничуть не изменились.

— Не думаю, чтобы это было так, — сказал герцог. — Однако я не хочу об этом спорить. Когда мы вернемся в Лондон, я пришлю тебе подарок, который, я надеюсь, ты сохранишь навсегда как память о нашем счастье, и я надеюсь, что мы останемся друзьями.

В его собственных ушах эти слова отдавали ханжеством, но он не мог себе вообразить, как можно было иначе порвать с Дейзи. Он понимал, что между ними все было кончено, и ей придется с этим смириться.

— Значит, ты просто хочешь отделаться от меня? — прошипела Дейзи. — Меня еще в жизни так никто не оскорблял! Поверь мне, Элстон, ты совершаешь большую ошибку, и ты в этом еще раскаешься, — пригрозила она.

Дейзи, без сомнения, была намерена заставить его раскаяться, но в настоящий момент он мог только дать буре пронестись. Она не дала ему возможности сказать ни слова.

Герцог давно слышал, что Дейзи Хеллингфорд вспыльчива и мстительна, но пока она наслаждалась своей властью над ним, а он во многом находил ее привлекательной, ему не случалось видеть ее в гневе.

Наблюдая за тем, как она, взвинчивая себя до бешенства, осыпала его ядовитыми упреками, он решил, что больше всего ненавидит женщин, не умеющих владеть собой.

Впрочем, от такой особы, как Дейзи, этого можно было ожидать — как в любви, так и в ярости она не знала удержу.

Герцог чувствовал, однако, что этим неистовым взрывом гнева она унизила не только себя, но и его.

Элстон хотел остановить ее, прекратить становившуюся все более отвратительной сцену, но с таким же успехом он мог бы попытаться остановить циклон или усмирить шторм.

  45