Особенно,... 
40 
Эсме побледнела.
— Так вы все-таки его любите?
Ответ, слетевший с ее уст, был рожден не разумом, а сердцем.
— Люблю. Всем сердцем. Люблю.
Давина чуть не лишилась чувств, произнеся вслух то, в чем раньше боялась признаться даже самой себе, не то что кому-нибудь другому.
Неожиданно резким движением Эсме прижала к лицу руку.
- А он... он вас любит? — прошептала она.
В ожидании ответа ее лицо под длинными растопыренными пальцами сделалось белым как мел.
Давина молчала. Неужели Эсме настолько не уверена в чувствах лорда Дэлвертона? Неужели он повел себя с цыганкой так, как, по словам Говарда, вел себя со всеми остальными женщинами: заставлял их полюбить себя, а потом терял к ним интерес? Неужели он действительно так холоден и бессердечен?
Опустив голову, она произнесла то, что теперь казалось ей истиной.
— Я не уверена... что он вообще кого-нибудь любит.
— Неужели это правда? — застонала Эсме.
Она подняла к лицу вторую руку, и Давина вздрогнула, заметив, как сверкнуло кольцо с красным рубином. Внутри у нее все оборвалось. Такое дорогое украшение могло оказаться на пальце этой цыганки только в одном случае: если это его подарок.
Давине снова вспомнились слова Говарда о старшем брате: «За шесть месяцев, после возвращения из Африки, он потратил все свои сбережения на женщин».
От недавней смелости вдруг не осталось и следа. Она узнала больше, чем хотела знать, призналась в большем, чем хотела признаться. Даже самой себе.
— Мне... нужно идти, — чуть слышно сказала она.
— Подождите! — Эсме опустила руки. Лицо ее было искажено болью, в глазах стояли слезы. — Я должна вас... предупредить. Вам угрожает опасность... опасность.
Давина закрыла руками уши.
— Вы хотите напугать меня! Я вас не слушаю, не слушаю!
В мгновение ока лицо Эсме изменилось. Теперь ее слезы блестели, как осколки льда.
— Тогда идите, глупая женщина. Идите! Но не думайте, что между нами все закончено. Его сердце мое. Что бы вы ни говорили, его сердце мое.
Не оборачиваясь, Давина прошла мимо Эсме к двери, не обращая внимания на слезы, которые текли у нее по щекам.
Винить она могла только себя, но как же она жалела о том, что все-таки встретилась с Эсме! Теперь лорд Дэлвертон так низко пал в ее глазах, что она не могла себе представить, как сможет вынести его общество сегодня за ужином, как сможет терпеть его в роли деверя в течение месяцев и лет, которые ей предстояло прожить.
Занятая этими мыслями, она дошла до того места, где оставила лошадь, и только тогда заметила, что рядом с Бланш, прислонившись к дереву, стоит мужчина.
Это был Джед. Его лошадь тоже была привязана неподалеку и мирно пощипывала влажную траву.
Давина на секунду остановилась, потом медленно пошла вперед, сморгнув слезы.
— Так-так. Что это вы так далеко от дома забрались, мисс Давина? — спросил Джед, искоса посматривая на нее.
Прежде чем ответить, Давина отвязала Бланш.
— Что привело меня сюда — не ваше дело, Джед Баркер. — Она пыталась говорить спокойно, хотя душа ее была полна эмоций.
— Держу пари, ходили к цыганке гадать, — ухмыльнулся Джед, наблюдая затем, как Давина пытается сесть в седло.
Под его взглядом она лишилась обычной уверенности в движениях, и нога ее выскользнула из стремени. Джед оторвался от дерева, переплел пальцы и подставил их как ступеньку. Давине ничего не оставалось, как воспользоваться его помощью.
Через секунду она уже сидела в седле. Взяв в руки хлыст, продетый в уздечку, она посмотрела на Джеда. Его напряженный взгляд смутил ее и заставил отвернуться.
— Спасибо, — сказала она и потянулась за поводьями, но оказалось, что их крепко держит Джед.
— Отпустите, п-пожалуйста! — сказала она, стараясь сдерживать дрожь в голосе.
В ответ Джед только крепче намотал поводья на кулак.
— Я свою добычу так просто не отпускаю! — процедил он, уставившись на Давину. — Так какую судьбу вам предсказала гадалка, а?
— Никакую. Я сюда пришла не для того, чтобы узнать свое будущее, — ответила Давина.
— Никакую? — Джед, похоже, удивился и, проведя языком по нижней губе, пробормотал: — Она играет, не раскрывая карт.
Давина растерялась. О ком он говорит, о ней или об Эсме?
В следующее мгновение она вздрогнула, почувствовав, что Джед положил руку ей на ногу.
— Как вы смеете? — вскричала она, отдергивая ногу.
40 
