29 
— Нет, вы были грубы.
— Вы правы. Я действительно сожалею. — Не получив ответа, Кристофер попытался подобрать нужные слова. Он, который в своё время так бойко общался с женщинами. — Я слишком много времени провёл в грубом окружении. Вернувшись из Крыма, я обнаружил, что раздражаюсь даже без причины. Я… слова слишком важны для меня, чтобы относиться к ним небрежно.
Возможно, ему показалось, но он решил, что лицо Беатрис немного смягчилось.
— Не надо извиняться за то, что я вам не нравлюсь, — сказала она, — только за то, что вы были невежливы.
— Груб, — поправил Кристофер. — И это вовсе не так.
— Что именно? — нахмурившись, спросила Беатрис.
— Что вы мне не нравитесь. Это… Я знаю вас недостаточно хорошо, чтобы вы мне нравились или не нравились.
— Я абсолютно уверена, капитан, — проговорила девушка, — что чем больше вы узнаете меня, тем меньше я буду вам нравиться. Следовательно, давайте покончим с этим и признаем, что мы друг другу не нравимся. Меньше беспокойства.
Она была так чертовски прямолинейна практически во всём, что это против воли позабавило Кристофера.
— Боюсь, не смогу оказать вам такую услугу.
— Почему?
— Потому что, как только вы это сказали, я понял, что вы начинаете мне нравиться.
— Вы придёте в себя, — бросила Беатрис.
От её решительного тона ему захотелось улыбнуться.
— Стало даже хуже, — сказал он, — теперь я абсолютно убеждён, что вы мне нравитесь.
Беатрис послала ему откровенно скептический взгляд.
— Как насчёт моей ежихи? Вам и она нравится?
Кристофер обдумал вопрос.
— Привязанности к грызунам нельзя добиться так же быстро.
— Медуза не грызун, она иглокожая.
Кристофер не смог удержаться от вопроса:
— Зачем вы взяли её на пикник?
— Потому что посчитала, что её компания будет предпочтительнее компании тех людей, которых я там встречу. — В уголках её рта заиграла улыбка. — Я оказалась права. — Она помолчала. — Мы собираемся пить чай. Вы не присоединитесь?
Кристофер покачал головой прежде, чем она закончила фразу. Они станут задавать вопросы, и ему придется давать осторожные ответы; одна мысль о продолжительной беседе утомляла и беспокоила его.
— Благодарю, но нет. Я…
— Только на этом условии я прощу вас, — сказала Беатрис. Тёмно-голубые глаза с дерзким вызовом смотрели прямо в его.
Удивлённый и сбитый с толку, Кристофер спрашивал себя, как у неискушённой молодой девушки едва старше двадцати лет хватает дерзости отдавать ему приказы.
Однако день воистину оказался удивительно занимательным. Почему бы не задержаться? Его нигде не ждут. Неважно, как всё сложится, всё равно это лучше, чем возвращаться в мрачные комнаты родного дома.
— В таком случае… — он осёкся, вздрогнув, когда Беатрис подалась к нему.
— О, дьявол. — Девушка пристально разглядывала лацканы его сюртука. — Вы весь в козьей шерсти. — Она принялась решительно стряхивать волоски.
Кристоферу потребовалось полных пять секунд, чтобы вспомнить, как дышать.
— Мисс Хатауэй…
В стремлении смахнуть отдельные шерстинки она подошла совсем близко. А он хотел, чтобы ещё ближе. Каково это — обнять её и прижаться щекой к блестящим тёмным волосам?
— Не двигайтесь, — сказала Беатрис, продолжая похлопывать по сюртуку. — Я их почти стряхнула.
— Нет, я не… это не… — Выдержка Кристофера рухнула. Он перехватил тонкие запястья девушки, удерживая её руки на расстоянии. Боже, чувствовать её… гладкую кожу… кончиками пальцев ощущать резкое биение крови в венах. Едва различимая дрожь прошла по телу девушки. Он хотел проследить её путь руками, погладить все изящные изгибы фигуры. Хотел, чтобы Беатрис обвила его своими ногами, руками, волосами.
Но, несмотря на её несомненную привлекательность, он никогда бы не стал ухаживать за женщиной, подобной Беатрис Хатауэй, даже если бы уже не был влюблен в Пруденс. Чего ему хотелось по-настоящему, в чём он так отчаянно нуждался — это вернуться к нормальной жизни. К той жизни, которая снова восстановит его мир.
Беатрис медленно высвободила руки. Она настороженно и пристально смотрела на Кристофера.
Оба вздрогнули при звуке приближающихся шагов.
— Добрый день, — раздался приятный женский голос.
Это оказалась старшая из сестёр Хатауэй — Амелия. Она была ниже ростом и обладала более пышными формами, нежели её младшая сестра. Вокруг неё витал тёплый дух материнства, словно она была готова по первому же зову поделиться сочувствием и поддержкой.
29 
