36 
— Интересно, что делают в таких случаях профессионалы? — пробормотала Настя себе под нос.
Она осторожно обошла корпус, опасаясь наткнуться по дороге на Аврунина, и успела увидеть, как на втором этаже вспыхнуло окошко. Прямо под этим окошком росла большая липа с мощным стволом и густой кроной.
— М-да, — сказала Настя, имевшая обыкновение разговаривать вслух, когда ее никто не слышал. — Покой, по определению, нам может только сниться.
Самым трудным, поняла она, будет путь до развилки. Там, выше, в темноту уходят толстые ветки, но добраться до них непросто. Подпрыгнув, она обхватила ствол руками и ногами и зависла на высоте собственного роста.
— Со стороны я, скорее всего, напоминаю мишку коала, — пробормотала она и тут же свалилась вниз, ударившись мягким местом.
Можно было попрыгать по полянке и потереть это самое место ладонями, но окно наверху не позволяло расслабляться. Собрав всю свою волю в кулак, Настя доползла-таки до развилки и уселась верхом на толстый сук. Листва пахла изумительно, и, если бы не желание заглянуть в проклятое окно, она, пожалуй, посидела бы так некоторое время, вдыхая сладкий липовый дух. Но дело есть дело. Проявив чудеса смелости и ловкости, гордясь собой до невероятности, она покорила такую высоту, которая позволяла заглянуть в комнату Инги. К счастью, занавески оказались не задернуты.
И что же? Разочарованию ее не было предела! Инга сидела за столом, держа ручку над листом бумаги, и о чем-то напряженно размышляла, уставившись в стену.
Настя следила за ней минуту, две, пять. Еще немного — и руки ее ослабеют, после чего она шарахнется оземь и наверняка себе что-нибудь сломает. Может быть, даже шею.
Теперь-то она поняла, почему кошки, взобравшись на дерево, начинают орать как оглашенные. Спускаться вниз гораздо труднее, чем лезть наверх. Может быть, перевернуться лицом вперед? Тогда зад окажется гораздо выше головы и придаст всему телу нежелательное ускорение. Исступленно вращая пятой точкой, Настя медленно поползла назад. Но едва добралась до первой серьезной развилки, как услышала внизу возбужденные голоса — мужской и женский. Голоса стремительно приближались — кто-то шел прямо к этой самой липе.
Вглядевшись в полумрак, царивший внизу, Настя обнаружила, что это уже знакомая ей парочка — хихикающая девица и слегка потасканный ловелас лет сорока. Вероятно, обойдя всю территорию, они не нашли лучшего места, чтобы предаться страсти.
— О нет! — сквозь зубы процедила Настя.
Ей очень не хотелось поднимать шум, а это неизбежно произойдет, если она обнаружит свое присутствие. Ее волновала не Инга, а Аврунин, который в настоящее время находился неизвестно где. Может быть, он маленьким толстым призраком бродит по окрестностям. «Впрочем, — спохватилась она, — он ведь не знает меня в лицо!»
Эта благословенная мысль пришла Насте в голову слишком поздно — влюбленные уже впились друг в друга, словно вампиры.
— Вадик, не надо! — неожиданно прохныкала девица, вяло отбиваясь руками.
— Почему? — сальным басом переспросил Вадик, на голове которого Настя заметила лысинку размером с пробку от бутылки.
— Мама не велит мне…
— Она не узнает, — проникновенно сказал гнусный Вадик.
— У меня голова кружится, — продолжала ныть девчонка, тряся своими лохмами.
— Это от вина! — успокоил ее Вадик, не собираясь сдавать завоеванных позиций.
«Наверняка поил ее портвейном», — с отвращением подумала Настя. Насколько она успела разглядеть, у соблазнителя был курчавый чуб, свободно падавший на правый глаз, и бледная кожа. В целом коварный Вадик производил впечатление малооплачиваемого конторского служащего, много лет просидевшего в женском коллективе: изрядно потасканный, он все еще считал себя первым парнем на деревне.
То, что Насте пришлось сидеть неподвижно, очень понравилось комарам. Первый подло впился ей прямо в щеку. Она охнула и прихлопнула его ладонью. Внизу ничего не заметили. Противное попискивание между тем нарастало. Настя слазила в карман и, добыв оттуда припасенный тюбик, быстро обмазалась кремом. Комары принялись озадаченно кружить вокруг нее, словно пчелы вокруг мультяшного Винни-Пуха.
— Вадик, отпусти меня, я не хочу! — продолжала канючить девица громким шепотом. Страх, что ее застукают в сомнительной ситуации, был сильнее голоса разума, потому, видно, она и не вопила во все горло.
Конечно, Настя не собиралась сидеть и смотреть, как соблазняют пьяную школьницу.
36 
