93 
— Я буду спать в сарае?
— Можешь занять диван, — процедил тот. — Конечно, если не боишься, что я снова буду тебя — как ты там выразилась? — домогаться.
— Послушай, у меня большие неприятности, — твердо сказала Настя. — Мне пока некуда идти. Ты совершишь благородный поступок, если предоставишь мне кров. Ненадолго.
— Конечно, предоставлю, — сердито ответил тот. — Иначе док настучит на меня в ментовку. Ты ведь этого и добивалась, верно?
Настя ничего не ответила, вошла в дом и спросила:
— Можно я полежу?
Видимо, ей и в самом деле было плохо. «Господи, она превратила меня в какого-то монстра!» — подумал Самойлов неприязненно и принялся мыть посуду.
— Я есть хочу, — неожиданно заявила Настя с дивана.
— Сейчас сварю курицу, — буркнул он.
— Я очень хочу, — пожаловалась та. Она сдерживала целое озеро слез. Это стало понятно даже такому бесчувственному чудовищу, как Самойлов.
— Могу сделать бутерброд, — рявкнул он. — Без масла.
Когда она наелась и заснула, свернувшись калачиком, он взял мобильный телефон и вышел на улицу.
Прежде чем позвонить, ушел далеко за ограду, на луг.
Не потому, что боялся ее разбудить. Просто не хотел, чтобы она слышала, о чем пойдет разговор.
Глава 13
После укола температура стремительно падала, Настя потела, и снился ей сон, похожий на явь. Будто она бегает по нескончаемым коридорам, а за ней охотится Купцов со своей винтовкой. И Люсин муж Петя тоже охотится за ней. В руке у него костыль, а лицо такое неприятное. Был в этом сне Ясюкевич с колючими усами.
И шофер, который снял свой галстук и, соорудив из него петлю, шел на Настю с нехорошей улыбкой. А сыщик Никифоров бился в запертое окно и все что-то говорил ей, кричал. Настя силилась расслышать, что он пытается ей сказать. Она дергала раму изо всех сил.
Дергала, дергала и проснулась.
Самойлов обернулся, потому что она вскрикнула и села в постели. Челка у нее стала дыбом, как растопыренная пятерня.
— Чего случилось? — спросил он, не желая признавать, что все это время беспокоился, как бы она не отдала концы. От заражения крови, например. А может, та такса была бешеная. Еще не хватало, чтобы после всего, что эта ведьма ему сделала, она еще и умерла у него на руках!
— Я вспомнила, что он сказал, — прохрипела мокрая как мышь Настя.
— Кто?
— Никифоров. Он сказал: «Старуха бы даже испугаться толком не смогла, разве она чего понимает в кассетах?»
— Я должен расценивать это как бред укушенной женщины? — вздернул брови Самойлов.
— Понимаете, у меня появилась версия. — Он молча смотрел на нее, ожидая продолжения. — Вы должны отвезти меня в город.
— Мы перешли на «ты», — напомнил Самойлов. Он чувствовал себя полным идиотом, потому что сварил ей курицу и еще приправил бульон петрушкой.
— Может быть, если ты отвезешь меня в город, — поправилась Настя, — все это закончится, и я съеду с твоего дивана.
— Может быть? — недовольно спросил тот. — Из-за может быть я должен тащиться в Москву? Ну уж нет.
Я приехал сюда поработать и буду работать.
— Мне нечем тебе заплатить, — сказала Настя, глядя на него в упор.
Она спала в его боксерской майке с большим круглым вырезом и сейчас, взмокнув, была все равно что голой. Он окинул ее откровенно оценивающим взглядом и насмешливо согласился:
— Да уж. Тебе действительно нечем мне заплатить.
Она видела, что он всячески старается выказать свое отношение к ней. Так мелко для настоящего парня! Он ненавидел ее всего лишь за то, что она прыгнула под его машину.
— Ну, хорошо, — смилостивился Самойлов совершенно неожиданно. — Что мы будем делать в городе?
— Мне надо поговорить с одним человеком.
— Ага. А я вроде как буду шофер. Понятно.
— Я не могу тебе рассказать все. Это очень долго и… небезопасно.
— Док убьет меня, если я потащу тебя в Москву в этих шлепанцах.
— Ерунда, — заявила Настя. — У меня много обуви.
Только сейчас она недоступна. И одежда тоже. И вообще вся моя жизнь.
— Надеюсь, ты собираешься что-нибудь сделать для того, чтобы все исправить? Давай, действуй, не будь нюней, не раскисай.
Насте очень хотелось раскиснуть хоть ненадолго, но Самойлов был для этого неподходящей компанией. Он повез ее в Москву и по дороге заставил-таки зайти в обувной магазин, где по собственному выбору купил жутко дорогие австрийские босоножки на шпильке.
Даже старушечий сарафан сразу стал смотреться по-другому.
93 
