Особенно,... 
56 
И все-таки Джессика вздохнула с облегчением, когда превосходный ужин из десяти перемен закончился и се кавалер вернулся к гостям. Девушка до того безупречно вела себя в течение последних двух дней, что заслужила минуту одиночества. Папа Реджи уже отбыл домой, оставив при ней графиню Бсйнбридж в качестве дуэньи. В какой-то мере роль покровителя играл и Мэттью, хотя его обычно и не было видно рядом. Позже эти двое должны проводить Джессику домой.
Мысль о Мэттью вызвала невольный вздох. С той ночи, когда он почти выволок подруг из «Падшего ангела», граф едва удостаивал Джессику словом, а если и обращался к ней, то таким тоном, словно читал мораль.
Что ж, по крайней мере капитан ничего не сказал лорду У of ингу. Да и не мог теперь этого сделать, так как был человеком слова.
Сама того не замечая, Джессика начала высматривать его среди гостей. Она заметила графиню Филдинг, но Мэттью рядом с ней не было. Это не казалось странным, так как в последнее время женщина переключила свое внимание на барона Дсн-смора, известного ловеласа.
Джессика наконец сообразила, кого высматривает, и рассердилась. Она дала себе слово даже не думать о Мэттью! Решительно прекратив озираться, девушка пробралась сквозь толпу на террасу.
Там, притаившись в густой тени подальше от входа, она стянула тесные перчатки и запрокинула голову, чтобы видеть небо, усыпанное звездами. Днем воздух Лондона, городской воздух, был полон смога и пыли, но короткий ливень очистил его. Влажная земля отдавала прохладу, капельки воды срывались с листьев и падали в траву, издавая приглушенный мягкий шорох. В льющемся из окон и дверей свете росинки переливались, словно драгоценные камни, отчего аккуратно подстриженный кустарник за перилами террасы казался гигантским бриллиантовым колье.
— Вы ведь знаете, что вам нельзя оставаться здесь… во всяком случае, в полном одиночестве.
Джессика повернулась на откровенно насмешливый мужской голос и не без труда подавила дрожь смущения.
Это был Адам Аркур, виконт Сен-Сир. В его присутствии девушке всегда становилось не по себе, и Джессика была благодарна за то, что он пригласил ее на танец всего пару раз, а говорил с ней лишь однажды, очень недолго.
— Добрый вечер, милорд, — любезно сказала она, бессознательно отступая.
В этом человеке присутствовало нечто заставлявшее нервничать. Достаточно бросить беглый взгляд на резкие черты лица и поблескивающие насмешливые глаза, чтобы угадать, какие неистовые, пусть даже укрощенные, страсти кипят в его душе.
— Я не собиралась оставаться здесь надолго. Я… мне хотелось побыть одной. — Она снова с сожалением посмотрела на небо, на это дивное, усыпанное звездами покрывало, кромешно-черное, как волосы виконта. — Порой все это скопище людей вызывает… — Она осеклась, ужаснувшись тому, что едва не сказала.
— Вызывает тошноту? Вы это хотели сказать? — закончил за нее Сен-Сир с самым непринужденным видом. — Представьте, я чувствую то же самое.
Он сделал шаг, потом другой, но на этот раз Джессика не собиралась шарахаться.
— Я хотела сказать совсем другое.
— Что же, позвольте узнать? — Очертания его рта были чувственными и одновременно жесткими (странное сочетание, наводившее на мысль об отсутствии жалости). — Почему-то мне кажется, что я угадал правильно.
Джессика улыбнулась краешками губ: можно сказать, виконт «снял слово с кончика ее языка». Она подняла взгляд и заметила, что у него необычайно густые ресницы.
— Лично я остаюсь в столице только до тех пор, пока лицемерие не начинает чересчур угнетать меня. Чтобы не согнуться под его тяжестью, я возвращаюсь в Аркур и прихожу в себя. Но и там не могу усидеть долго, не в силах вынести мыслей о том, сколько удовольствий проходит мимо. И я опять еду в Лондон, чтобы с новым пылом предаться плотским наслаждениям и азартным играм.
Джессика поражалась: никто и никогда не говорил с ней так откровенно, называя вещи своими именами.
— Я вас шокировал, мисс Фокс? По-моему, нет, Я угадал? Она тотчас же насторожилась. Неужели виконт что-то выяснил насчет ее прошлого? Или он слишком проницателен?
— Почему вы так решили?
Сен-Сир пожал плечами, такими же широкими, как у Мэттью. Он и высок под стать ему, но выглядел совсем иначе: смуглый, насмешливый, внутренне порочный. И все же девушка не могла не признать, что не встречала более красивого мужчины.
— Потому что на вашем лице лежит отпечаток мудрости, которую нельзя развить в себе, которая дается лишь тем, кто испытал удары судьбы, но не согнулся под ними. И это заставляет размышлять о том, какие испытания могли наложить на ваше прекрасное лицо подобный отпечаток, что за секреты таятся в глубинах вашей души?
56 
