33 
«Он пытается сказать нам, что мы ему понравились», – догадалась Фенела.
Сердце девушки смягчилось, и в нем затеплилось какое-то очень хорошее чувство к юноше, который решил открыть им свою душу, пока темнота скрывала его лицо, ибо при беспощадном свете дня он едва ли отважился бы на это.
– Вы простите меня, если я осмелюсь сказать кое-что? – спросил сэр Николас.
– Как же мы можем простить, еще не зная, что вы скажете? – отвечала Фенела.
– Ну-у… с моей стороны довольно нахально, может быть, – смутился он, – но, по-моему, у вас тут нехорошие дела творятся. До меня, разумеется, доходят разные слухи… а как же иначе, когда живешь по соседству? Да и My тоже рассказала мне, каково ей выносить все эти сплетни… В общем, одно сплошное безобразие, и я просто хотел сказать: если вам когда-нибудь понадобится помощь друга, то я буду очень рад, если вы вспомните обо мне.
Юноша говорил настолько открыто и вместе с тем настолько серьезно, что Фенела ощутила, как слезы наворачиваются ей на глаза.
Теперь уже наступил черед девушки робеть, заикаться, смущаться и не находить слов, чтобы выразить переполнявшие ее чувства. С трудом ей удалось с запинкой пробормотать несколько благодарных фраз. My выпустила локоть Фенелы и, обойдя кругом, взяла под руку сэра Николаса.
– По-моему, вы просто замечательный человек, – услышала Фенела голосок сестры. И тут в голове девушки возникла четкая мысль: как бы все упростилось само собой, будь My всего лишь несколькими годами постарше!
Если бы только My вдруг вышла замуж за кого-нибудь вроде сэра Николаса, и Фенела оказалась бы избавленной от всех забот о ребенке! Однако в любом случае придется подождать не менее трех лет, прежде чем вообще можно будет строить какие-либо планы о замужестве My.
– Спасибо вам, сэр Николас, – еще раз поблагодарила юношу Фенела.
– Может быть, я… – начал он и замялся.
– Да-да? – подбодрила его Фенела.
– Ничего, если я попрошу вас называть меня просто Ник? Ведь никто не зовет меня сэром Николасом – кроме, правда, наших поверенных, – и при этом имени я кажусь себе пугающе старым и надутым каким-то.
– Ох, разумеется, мы с радостью!.. – отвечала Фенела. – Думаю, излишне говорить вам, как зовут нас, вы уже достаточно наслушались, как к нам обращаются по-домашнему.
– А я хочу, чтобы вы называли меня Мирандой! – заявила вдруг My. – По-моему, My – просто насмешка, а не имя, недостойное какое-то!
Фенела рассмеялась от души.
– Знаешь, от перемены имени достоинства в тебе не прибавится, а Миранда звучит даже более напыщенно, чем сэр Николас. Придется тебе еще немножечко побыть просто My… Ну а как только подрастешь, мы во всех газетах поместим объявление: мол, «мисс My Прентис желает отныне и навсегда именоваться мисс Миранда, и вся корреспонденция, адресованная любым иным образом, действительной признаваться не будет».
Все трое еще предавались безудержному хохоту, когда к ним присоединился Рекс, тихо подошедший по проселку и, темным, неожиданно высоким силуэтом отделившись от общей тени деревьев, выросший перед веселой компанией, словно из-под земли.
Первой узнала его Фенела и почувствовала, как рванулось в груди сердце – ему навстречу. Спустя мгновение Рекс уже шагал в ногу со всеми, взяв Фенелу под руку и нащупывая пальцы девушки в уютной теплоте ее кармана.
– Кажется, вы решили улизнуть под благовидным предлогом? – заметил он.
– Просто подумали, что обидно пропускать такую чудную ночь, – отозвалась Фенела.
– Что ж, вы совершенно правы, – поддержал он. – Что может быть прекраснее тихого английского вечера, когда луна только что взошла, блещут звездные россыпи и сочный, густой аромат поднимается от земли?
– Меня всегда интересовало, чем же все-таки пахнет земля? – сказал сэр Николас.
В его голосе вновь послышалось легкое заикание, и Фенела догадалась, что с появлением Рекса уверенность покинула молодого человека.
– Трудно найти точное определение действительно значимым вещам, – увлеченно продолжал Рекс, – так же как, например, нет точных слов для выражения любви или ненависти, счастья или скорби. Подобные явления просто ощущаются человеком.
Фенела почувствовала, как пальцы Рэнсома сильнее стиснули ее собственные, и тут же – она и сама толком не поняла, как это получилось, – Николас и My брели уже где-то далеко впереди, а спустя еще несколько мгновений они с Рексом оказались наедине.
33 
