39 
– Но, Ник! – только и могла вымолвить она.
Конечно, это страшно неуместно, я понимаю, – заторопился Ник, выпаливая слова одно за другим, словно боялся не успеть высказаться до конца, – но, Фенела… Я совершенно уверен, что если стану вашим мужем, то все уладится! Ведь я смог бы тогда пустить в ход нужные связи, чтобы если и не замять скандал полностью, то хотя бы умерить страсти. Ну вы же знаете, что за народ обитает вокруг! У меня близкие знакомые в полиции. Сам следователь по уголовным делам, например. Он славный старик, большой приятель моего покойного отца, но пока… пока мое положение не позволяет мне принять нужные меры! Ну что будет, если я прямо сейчас отправлюсь в полицию? Мне просто вежливо, но твердо предложат не вмешиваться. Кроме того, вы же знаете мою матушку: они скорее ее послушаются, чем меня, когда дело касается обстановки в деревне.
– Однако вы просите меня… – Фенела почувствовала, что не может выговорить нужные слова.
– …быть моей женой, – твердо закончил за нее Ник. – Да, Фенела, я действительно прошу именно этого. И знаю, что в случае вашего согласия все сразу же изменится к лучшему.
Но, Ник, – возразила Фенела. – Я не могу выйти за вас замуж вот таким вот образом… просто ради собственного – или пускай даже общего – спасения! Это будет жестоко по отношению к вам. Конечно, предложение ваше на удивление великодушно и невероятно самоотверженно, но… но ведь у вас впереди целая жизнь! Вы занимаете высокое общественное положение, носите всеми уважаемое имя, вы не имеете права портить свои шансы на будущее даже из самых что ни на есть благородных побуждений! Если вы свяжете свою судьбу с членом семейства Прентис, то потом горько пожалеете об этом. Спасибо вам огромное, Ник, я просто и не знаю, как вас благодарить! И навсегда запомню, что нашелся все-таки один-единственный друг, который пытался помочь мне.
Николас судорожно сжал рукоятку трости, и Фенела увидела, как побелели от напряжения костяшки его пальцев.
– Я кое о чем еще не договорил, – сдавленно произнес он. – Я кое о чем еще не успел сказать вам.
– О чем же?
– Что я вас люблю, – выговорил Ник.
Он повернулся лицом к Фенеле, а трость его со стуком упала в траву.
– Я люблю вас, Фенела, и это настоящая и единственная причина, по которой я прошу вашей руки.
– Могу я воспользоваться случаем первым поздравить вас, леди Коулби?
Фенела автоматически пробормотала слова благодарности. Какой-то боковой частью сознания, словно со стороны наблюдающей за всей процедурой, она отметила плохо подогнанные вставные зубы регистратора и заученное безразличие как тона, каким он произносил слова поздравления, так и сопровождающей их улыбки – видимо, навык многолетней регулярной службы.
На улице стоял пасмурный серый день, намечался дождь, облака сгущались, и комната тонула в тусклых сумерках: в общем, «обстановка подходящая», как неожиданно пронеслось в голове у исполненной тревоги и отчаяния Фенелы.
Девушка услышала звон монет, увидела, как Николас взялся за свою трость, и поняла: церемония окончена.
Свидетели – престарелый конторский служащий в потертом костюме и неряшливая женщина, на вид – уборщица – оттарабанили им свои наилучшие пожелания с той же заученной бойкостью, какой отличалась и речь регистратора. Для них все это было всего лишь повседневным приработком – и вновь деньги перешли из рук в руки.
И вот Фенела с Николасом уже за порогом: оба одновременно вздохнули с облегчением.
Снаружи их ждала машина. Они усаживались в полном молчании, и Фенела не сделала ни малейшей попытки помочь Николасу, с трудом забравшемуся на водительское место: она чувствовала, что он предпочитает всегда справляться сам.
Сразу трогаться Ник не стал, сначала порылся в карманах, нашел портсигар, открыл и предложил Фенеле. Та отрицательно качнула головой:
– Спасибо, не курю.
– Ох, мне бы следовало это знать…
Они переглянулись и неожиданно разразились дружным хохотом, причем несколько секунд не могли перестать.
Получилось так, что звук их смеха разрушил оковы отчуждения, пробил брешь во всеобъемлющей непроницаемой скорби, которая томила сердце Фенелы в течение последних четырех дней.
– И что нас так рассмешило? Сама не знаю! – произнесла наконец Фенела.
– Регистратор, наверное? – предположил Ник.
– Зубы у него вставные, – подхватила Фенела, – и свидетели эти, жутко развязные!
39 
