60 
Прежде чем ответить, она встрепенулась и скользнула мимо них взглядом. Пара крупных, вооруженных красавцев вышли из соседних строений.
Рыжеволосый мужчина был одет как горец — в плед и тунику, а другой, смуглый и темноволосый, одет как англичанин: темные штаны в обтяжку, высокие до колена сапоги, украшенные шпорами, камзол и коротко отороченный бордовый жакет, едва прикрывавший верхнюю часть его бедер. Клэр прочитала все о гульфиках, но ни одного не видела — и не ожидала увидеть его у мужчины ростом в шесть футов и три или четыре дюйма, являющегося ходячим образцом мужественности.
Она уставилась на выпирающий, зашнурованный кошелек из ткани, пришитый к его штанам, а затем поняла, что краснеет. Она отвернулась, но до этого англичанин успел одарить ее приглашающей улыбкой. Это одеяние возмутительно и неприлично для человека с таким телосложением. В ее времени женщины стояли бы на ушах из-за этого, из-за него, — из-за них всех!
— Значит, тебе понравился англичанин? — угрожающе спросил Малкольм.
Он ревновал? Она бросила на него быстрый взгляд и увидела, что он в гневе. С самого утра она была слишком потрясена, чтобы быть хоть слегка довольной.
— Это монастырь? — она сильно в этом сомневалась.
Правда сейчас, церковные колокола начали звонить, и она увидела настоящих монахов, покидающих трапезную: обычные мужчины в сутанах, некоторые худые, некоторые толстые, и все крайне молчаливые, ведь они направлялись в церковь. Еще один великолепный гигант, тоже одетый как англичанин, вышел из меньшего здания и прошелся по огородам за церковью. А затем она увидела несколько горцев, направляющихся к ним из очередного здания, огромных, сильных и чертовски прекрасных. Воздух сейчас был так насыщен тестостероном, что у нее закружилась голова. Она во все глаза смотрела на эту троицу, ее сердце лихорадочно билось. Малкольм одарил ее мрачным взглядом.
Она встретилась с ним глазами, думая что, вне всякого сомнения, она окружена самыми великолепными, сексуальными и мужественными мужчинами за всю историю мира, но ни один из них не мог сравниться с Малкольмом из Данрока.
— Осталась малая часть монахов, — сказал МакНил, опустив свои невероятно густые ресницы, — чтобы сохранить землю освященной. Монастырь давно стал нашим святилищем. Большинство монахов ушли в другие обители. Это безопасное убежище для нас, когда мы хотим собираться.
Внезапно он ухмыльнулся, показывая глубокие ямочки на щеках, и прямо взглянул:
— А иногда их созывают для получения моих распоряжений.
Она сглотнула и взглянула на Малкольма, которого сейчас царственно унизил его приятель. МакНил похвалялся перед ней, давая понять, кто на самом деле здесь главный.
— Мне нужна правда, — сказала она, чувствуя отчаяние в своем тоне.
Его взгляд медленно переместился на ее губы.
— У тебя так много вопросов, — мягко сказал он. — Малкольм рассказал тебе правду. Она крутится в твоей голове словно волчок.
— Он действительно правнук богини? — выкрикнула она.
— Да.
Клэр пристально посмотрела на златовласого горца. Он слегка улыбался ей. Затем тихо сказал, не отрывая от нее своего взгляда:
— Калум, парень, я бы хотел на некоторое время остаться с девушкой наедине.
Малкольм повернулся к Клэр. Она не колебалась:
— Пожалуйста.
Он хмуро кивнул и удалился.
Сейчас она была один на один с так называемым аббатом.
— Так значит это все правда. Мир добра и зла, демонов и Повелителей. Демоны обладают сверхспособностями, как и вы. И вы, и они, произошли от древних богов. Малкольм происходит из рода той богини, Фаолы. И это секрет Братства.
— Да.
Клэр изумленно посмотрела на него, наконец-то признавая реальность — или полнейший кошмар. Он уставился на нее в ответ, терпеливо, но решительно. Так тяжело заставить себя признать тот факт, что Малкольм правнук божества. Наконец, она спросила со страхом:
— Он бессмертный?
МакНил улыбнулся.
— Никто из нас не бессмертен, девушка. Броган Мор пал в битве от смертельных ран. Ему было 252 года.
Клэр почти забыла об этом.
— Малкольм тоже может умереть во время сражения? Как его отец?
От этой мысли она почувствовала себя еще более обезумевшей.
— Конечно. Любой Повелитель может умереть от наихудших ран, если никто не излечит его — или если он не излечит себя сам.
Клэр хотела знать.
60 
