32 
Божий одуванчик до сих пор её помнил:
— Лицо — как порцелан… Такая вся расфарфоренная! Чистый замш!.. Глаза быстрые, груди здоровые, из рубахи наружу пузырятся… они вообще сисястые, немки… ягодицы упругие, увесистые, удроченные такие… Как вспомню — так вздрогну… Так бы и пилил её целый день! Душа не стареет! — Подняв кулак, божий одуванчик блеснул глазами и стал подзывать кого-то из пареньков, вповалку сидевших в детских грибках.
Я дал еще десять долларов и хотел пошутить, что если душа не стареет, то, значит, все умирают в младенчестве?.. Мне было тепло и хорошо возле них. Не хотелось никуда идти. Им надо рассказать о фон Штадене — может, знают, где можно достать его книгу о Московии?.. Мама этой книги найти нигде не могла, просила посмотреть, может быть, тут в библиотеках есть. Надо у кого-нибудь спросить, как в библиотеку пойти-ходить…
Но ягодицы навели на мысль еще раз попытаться позвонить Маше. Металлический голос ответил, что связи нет. Как это понять — не знаю.
— Старики, а тут интернет-кафе? — спросил я.
— Какие мы тебе старики? — Павел Иванович сурово уставился на меня, а одуванчик поласкал пух на голове:
— Да кто его знает, у нас свои книги есть… А ты вот лучше скажи, правда ли, что баварцы — совсем другое племя, чем немцы? Вон Павел Иванович утверждал недавно, что баварцы — не немцы. — И божий одуванчик показал лапой на визави.
— Да, я утверждаю, бавары — другие. — Досасывая пиво из банки, Павел Иванович дерганул всем лицом, указывая подошедшему пареньку бугристым надбровьем на деньги: — Вот, на сколько будет. И тебе банку пива за труды.
— Пиво — на чай! — пошутил я и согласился, что, конечно, Бавария — это не Германия, а сепаратная, древняя страна: в III веке император Август завоевал эту местность и устроил там провинцию с главным городом Augusta Vin-delicorum, сейчас Аугсбург, а с VIII века у нас — христианское королевство, первым королем был Пипин…
— Это какой же Пипин? Сын Карла Великого? — переспросил одуванчик, жадно посматривая в сторону ларька, где посланный паренек препирался с продавщицей.
— Да. Откуда знаете? — опешил я.
— Да знаем. А это какой Пипин — Пипин Горбун или Пипин Короткий?.. Их там много было, Пипинов-то этих… — продолжал одуванчик.
— Короткий.
Я был поражен эрудицией этих людей и сообщил, что германские голоштанные князья еще по пещерам жили, когда в Баварии уже царствовал пышный королевский двор, куда частенько наведывались в гости епископы, короли и сам папа, и никогда не уезжали с пустыми руками и рукавами. Да и говорят в Баварии на шестидесяти диалектах такого особого языка, что не понятен остальным немцам. И экономика у нас самая лучшая. И вся серьезная промышленность у нас… Словом, никто не может тягаться со Freistaat Bayern![6]
— Антифашист-антифашист, но Бавария — юбер аллес, а? — хитро подмигнул мне божий одуванчик, укладывая пух на голове.
Павел Иванович насмешливо что-то подквакнул, а мне стало стыдно — не следует так хвалиться, тем более что главный фашистский гнойник был именно у нас, в Баварии, — если бы его удалить вовремя, всё было бы по-другому, но баварцам речи фюрера были очень по душе… «А оттого, — как объяснил мне папа Клеменс, — что Бавария была богата и хотела стать еще богаче, нажиться на войне, как это и бывает. Не бедняки же начинают войны, а богачи и банкиры».
Обрадовавшись пиву, старички стали хвалить всё немецкое: пиво, сосиски, машины, шницели, танки, мины, аккумуляторы, порядок, дисциплину. Божий одуванчик завел разговор о группе «Аненербе», которая по Крыму искала сокровища:
— Вот эти ребята, анербы — они все из Баварии были или из разных концов Германии?
(Откуда этим простым людям известно об особом отделе СС «Аненербе», о котором даже сами немцы мало что знают?.. Мне-то от деда Людвига известно, что это была группа, которая искала по миру реликвии, связанные с теорией расизма Гобино о том, что у истоков человечества стоят две проторасы: высшая, духовная нордическая раса с Севера, и раса Юга, с континента Гондвана — звероподобные существа с низменными инстинктами. Но откуда они всё это знают?)
Я спросил об этом.
— А эти анербы в Крыму шарили, мне свояк Осип рассказывал, они его нанимали поклажу на горы тащить. Там гора святая, Басман.
— Хули им там надо было, на горе-то? — недоверчиво мотнул Павел Иванович своими оплодиями.
Божий одуванчик расплылся в улыбке от такого грубого вопроса:
32 
