— Ладно. Записывайте. — Вдруг быстро согласился Пит, плеснув в нее острой ненавистью из маленьких глаз, глубоко запрятанных в пухлые розовые щечки. — Вам какой? Сотовый, рабочий, домашний?
— Мне и тот, и другой, и третий, — спокойно проговорила Надежда, доставая из сумки свой мобильник. И добавила голосом пьяного Шурика, слегка куражась: — И помедленнее, пожалуйста, я записываю…
Пит шутки ее не оценил. Продиктовав на память все Сашины телефонные координаты, развернулся и покатился прочь, по-женски и почти неприлично виляя задом. Не нарочно, конечно. Видно, походка у него была такая. Надежда вздохнула ему вслед, покачала головой жалостливо. Да уж, трудная работа у частных сыщиц. Обхамить каждый вот так запросто может. Бедная Даша Васильева. Хоть и придуманная вся насквозь, а все равно бедная…
Сашино «да, слушаю» прозвучало в трубке очень уж сухо, по-деловому совсем. Она даже растерялась в начале — может, и правда зря она все это затеяла?
— Саша, это Надежда. Здравствуйте…
— Надежда?! Как хорошо, что вы позвонили! Слушайте, я вас вчера ничем не обидел? Вы так умчались быстро…
— Нет-нет, ничем не обидели. Я торопилась просто.
— Ну, слава богу… А то я уже сам себя боюсь, когда о вас думаю.
— А вы обо мне думаете?
— Ну конечно! Я ж перед вами в таком долгу… А вы даже возможности его отдать мне не предоставили, теперь вот мучаюсь чувством собственной неполноценности. Хорошо, что вы позвонили, Надежда! Я готов выполнить любую вашу просьбу, какой бы она не была!
— Ого! Прям золотая рыбка… Что, и в самом деле любую?
— Ну, в пределах моих возможностей, конечно…
— Саша, я хочу с вами пообедать сегодня.
— Как это — пообедать? И все? Я думал, вам насеет работы помочь надо…
— Ну вот и поговорим обо все за обедом! И о моем трудоустройстве тоже. Идет?
— Да, конечно же… А где вы хотите пообедать?
— Знаете кафе около цирка? Круглое такое?
— Знаю.
— Сегодня, в два часа. Вас устроит?
— Вполне. Спасибо вам, Надежда.
— Да за что?
— За этот звонок. Кстати, а откуда…
— А я как раз утром мимо заведения вашего друга шла. Дай, думаю, зайду, возьму ваш телефон на всякий случай…
— Ну да, ну да. Очень хорошо, Надежда. Очень рад. До встречи.
У-ф-ф…. Трудно же ей дался этот телефонный разговор, в самом деле! Сроду она ни к кому на обед не напрашивалась. Воспитана была мамой так. В тех еще традициях, когда порядочные девушки ни при каких условиях сами себя никому не навязывают. Как говаривала мама — не нужно нам этого современного нахальства, дочка, хорошую невесту и на печи найдут. Вот Витя же, мол, тебя нашел…
Домой идти уже не хотелось. Что она будет там делать? Ноги сами понесли ее в салон-парикмахерскую. И вовсе не для того, чтоб хорошо перед этим Сашей выглядеть, как она сама себя старательно убеждала по дороге, а для того только, чтоб время скоротать. Да и вообще, обязанности прилично выглядеть никто для нее еще не отменял. А с парнем этим ей деловой разговор предстоит. Она же сейчас не просто Надежда, она сейчас Даша Васильева практически. Она так от своих семейных проблем отвлекается. Имеет право, в конце концов!
В кафе она заявилась почти красавицей. И пусть у нее ноль шансов по сравнению с неизвестной ей Алисой, она тоже ничего себе девушка. Хотя если не брать в расчет наращенные белые локоны, косметику, зверское истязание-похудание… Все, лучше не думать об этом. На сегодня она объявляет себя красавицей, и все тут. А вон и кавалер ее, на обед приглашенный, уже сидит за столиком в углу, улыбается приветливо, рукой машет… И вскочил со стула так резво и с удовольствием, чтоб ее усадить по всем правилам этикета…
— Вы уже здесь бывали, Надежда? — задумчиво изучая меню, спросил Саша. — Посоветуйте, что заказать?
— Здесь свиные отбивные очень вкусные, — так же задумчиво ответила она ему, стараясь незаметно потрогать себя за талию. Черт, так и есть! Вылезшая складка на талии, та самая, совершенно нагло уперлась в ладонь, напоминая о том, что уж кому-кому, а ей про свиные отбивные даже и вспоминать не надо, а не то что в пищу употреблять. А ведь хочется! Внутри организма такое острое чувство голода разлилось, пока она его, свой этот вредный организм, в салоне снаружи ублажала! Все ему мало. Получив хорошее снаружи, он требовал такого же и вовнутрь. И немедленно. И слышать не хотел, что одно другому очень даже противоречит. Если внутри будет вкусно и хорошо, то снаружи опять же будет совсем нехорошо…