ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Леди туманов

Красивая сказка >>>>>

Черный маркиз

Симпатичный роман >>>>>

Креольская невеста

Этот же роман только что прочитала здесь под названием Пиратская принцесса >>>>>

Пиратская принцесса

Очень даже неплохо Нормальные герои: не какая-то полная дура- ггероиня и не супер-мачо ггерой >>>>>

Танцующая в ночи

Я поплакала над героями. Все , как в нашей жизни. Путаем любовь с собственными хотелками, путаем со слабостью... >>>>>




  42  

Саша разлил водку по рюмкам, плеснул в Надю и Ветку замечательной своей улыбкой, сказал тост:

— Ну, девочки, за добрый день. И за жизнь… За нее, трудную и с ошибками, за нее, с неприятностями и удачами. За нее, прекрасную и счастливую. Вперед…

Надежда тоже опрокинула в себя рюмку. Впервые в жизни. И лихо так у нее это получилось! Закрыла глаза, словно прислушиваясь, что происходит у нее внутри. Ничего такого особенного не происходило, конечно. Ну, сверкнуло короткой вспышкой в желудке, потом разлилось легким теплом. Ничего, в общем, страшного. И все равно она чувствовала себя предательницей. Что-то такое сидело в ней, пришептывало маминым сердитым голосом — с ума сошла, чего творишь с собой такое… У тебя муж Витя трезвый-адекватный, а ты… А ты… Она торопливо открыла глаза, взглянула виновато на Сашу с Веткой, весело уплетающих картошку, будто и они могли услышать этот внутренний ее полустыд-полушепот. А подняв глаза чуть повыше, расширила их от ужаса и снова закрыла. Вот оно, началось! Вот оно, наказание за предательство — пьяные глюки уже тут как тут… Или не глюки? Или в самом деле…

В дверях кухни стоял Витя. Смотрел на них во все глаза, переводил взгляд удивленно с Нади на Сашу, с Ветки на Надю. Молчал. Она вдруг увидела его будто со стороны. Не живого, а на портрете будто. Или на очень четкой цветной фотографии. Трезвый. Адекватный. Аккуратный. Чистенький. Сердитый. Насмешливый. Гордый. Холодный. Глубокие залысины поблескивают испариной. Боже, какие у него большие отвратительные залысины… Почему она раньше этого не замечала? Но она ведь не какая-нибудь там барыня Анна Каренина, она замечала, наверное, просто это было не важно, в общем. Важным и значительным было другое — он был ее мужем, ее на всю жизнь избранником. А в этом деле залысины там всякие да большие уши — уже дело десятое…

Витя на фотографии вдруг ожил, ухмыльнулся противно и кривенько, подошел вплотную к столу. Глядя ей прямо в глаза правдолюбцем-победителем, проговорил громко:

— Хорошо сидишь, значит? Водяру хлещешь? Ну-ну… А я и впрямь думал, что ты не пьешь… А это кто тут у вас? — повернулся он к Саше и даже склонился чуть-чуть, будто его разглядывая. — Это у нас тот самый, скалкой шарахнутый? В прихожей, говоришь, всю ночь его продержала? Ну, ты даешь, Надька… Я и не думал, что ты на такое способна! И водку пьет, и с любовником почти на моих глазах кувыркается… Прямо откровение какое-то, ей богу!

— Витя, это все не так… — тихо проблеяла Надежда, медленно качая головой из стороны в сторону. Это все не так, Витя… Ты все неправильно понял…

— А почему у вас дверь нараспашку открыта, ребята? Вы еще кого-то ждете, да? Четвертого? Для тебя что ль, Ветка?

— Прекрати, Вить, не надо… — жалобно проскулила Ветка, со страхом оглянувшись на Надю. — Если хочешь, я тебе сейчас все расскажу, что у меня здесь произошло…

— А детей, значит, в нашу квартиру пристроила, да? Я зашел, удивился так…

— Ты что, разбудил их? — испуганно подпрыгнула на стуле Ветка.

— Да нет, не разбудил. Я своим ключом дверь открыл. Спят твои отпрыски, не суетись. Я как их увидел, сразу догадался, зачем ты их к нам притащила. Чтобы трахаться не мешали, да?

— Витя, не надо, я прошу тебя! — прорезавшимся наконец нормальным голосом проговорила Надежда. — Давай я тебе объясню… Ты же знаешь меня прекрасно, Витя! Не унижай меня. Ну, пожалуйста! Это же отвратительно, в конце концов…

— Что отвратительно? Мое поведение тебе отвратительно? А твое? Сама-то ты что, ласточка небесная? Я ж, дурак, и впрямь думал, что ты… Еще и совестью мучился, представляешь? Ушел, мол, бросил бабу… Свою долю в квартире хотел на тебя честно переписать… Во дура-а-а-к…

— А при чем здесь квартира? — удивленно уставилась на него Надежда. — Это же мама нам… Это же ее была…

— Ну и что — мама? Половина-то все равно моя, ты не забыла? Ты ж вроде как юрист у нас, понимать должна. Раз по документам моя половина, значит, моя и есть. Так что придется теперь делиться, ничего не попишешь! Я не хотел, но теперь уже из принципа… Теперь имею право. Надо, надо тебя наказать как следует…

— За что, Вить? За что меня наказывать? — тихо спросила Надежда, подняв на него влажные от набежавших слез глаза. — Что я такого сделала ужасного? Я же… Я же всегда и все для тебя… Я же все делала, как ты хотел…

— Все делала, говоришь? — ухмыльнулся Витя. — А вообще да, ты вроде как старалась, конечно. Изо всех сил пыжилась. А только, знаешь, все равно слабо тебе. Нету у тебя, Надь, самого главного, понимаешь? Нету в тебе настоящего женского экстерьеру. Уровень не тот. А с этим уж ничего не поделаешь. Раз из грязи вышла, то и уровень у тебя свой, плебейский…

  42