ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Леди туманов

Красивая сказка >>>>>

Черный маркиз

Симпатичный роман >>>>>

Креольская невеста

Этот же роман только что прочитала здесь под названием Пиратская принцесса >>>>>

Пиратская принцесса

Очень даже неплохо Нормальные герои: не какая-то полная дура- ггероиня и не супер-мачо ггерой >>>>>

Танцующая в ночи

Я поплакала над героями. Все , как в нашей жизни. Путаем любовь с собственными хотелками, путаем со слабостью... >>>>>




  44  

На ватных ногах она встала из-за стола, тихо склонилась над ним, попыталась приподнять с пола его голову. Она была тяжелой и безжизненной, сквозь чуть пробивающуюся черную щетину на щеках и подбородке разливалась синюшная бледность, и на ее фоне красная кровавая дорожка казалась абсолютно черной.

— Саша… Саш… Ты слышишь меня? Ну очнись, пожалуйста… — испуганно попросила она.

— Да чего, очнись! — тоже пришла в себя и вскочила со своего стула Ветка. — Тут действовать надо, а не причитать. Где-то у меня нашатырь был, дай бог памяти…

Она закрутилась-засуетилась бестолково, потом начала довольно быстро шуровать по кухонным ящичкам и вскоре сунула Саше в лицо пузырек с нашатырем, помахала им резко перед самым его носом. Голова его тут же дернулась в Надиных руках и ожила, лицо сморщилось страдальчески. Открыв глаза узкими щелочками, он долго смотрел на Надю сквозь густые ресницы, будто не узнавая.

— Саш, ну что? — жалобно потянула она, виновато улыбаясь. — Лучше тебе?

Он ничего не ответил, высвободил из ее рук свою голову, сел на полу. Оглядел вокруг себя пространство, потом улыбнулся им, сидящим около него на корточках, тихо и грустно:

— Что ж вы, ребята, все по голове моей стучать норовите, а? Вот же взяли моду — по голове стучать… Других мест нету вам что ли?

— Саш, ну зачем ты к нему полез… Не надо было! — сквозь слезы проговорила Надя. — Мы бы сами разобрались… Дела наши, семейные…

— Да какие к черту семейные! — вдруг сердито проговорил Саша, пытаясь подняться с пола. — Он же унижает тебя с садистским удовольствием, а ты сидишь, извиняешься неизвестно за что, будто и впрямь в чем виновата…

— А что, что он мог еще подумать, тебя увидев? Он и решил, что мы… что я…

— Да ну, слушать тебя противно… — махнул он в ее сторону рукой и побрел в ванную, осторожно держась за стеночку.

— А ведь он прав, Надька, — проводив его взглядом в спину, тихо произнесла Ветка. — И в самом деле — слушать тебя противно.

— Да почему?!

— Ну не дурак же он, твой Витя, в самом-то деле! Застал он нас на месте прелюбодеяния, видишь ли! Честный обманутый муж! Что он, очевидных вещей не замечает? Здесь же сыростью пахнет, и дверь открыта, и дети у тебя спать уложены… Все он увидел прекрасно, что к чему и как! Да и вообще… Это же он тебя сам бросил! Если б ты и в самом деле развлекалась на всю катушку — имела бы право! А он пришел тут проверять, видишь ли, соблюдает ли ему брошенная жена верность… Это неправильно, Надь, это действительно унижение, Саша прав…

— Прав, конечно, — подал голос из коридора Саша. Зайдя на кухню и усевшись на свое прежнее место, помотал мокрой головой из стороны в сторону, потом в упор уставился на Надю, помолчал немного. — Ты и сама понимаешь, что я прав. Нельзя так себя унижать. Надо выдирать себя из собственного рабства, а не искать ему всяческие оправдания. Иначе прорастешь в нем корнями, потом не выберешься.

— Ну почему — рабство? — Тихо-виновато возразила ему Надежда. — Это не рабство, это семья. Это терпение, это мудрость, в конце концов. Многие так живут. Да все почти!

— Ага. Многие вот так и убеждают себя, попадая в рабство. Еще и алиби себе для успокоения придумывают — любовь, мол. Если, мол, любишь — все вытерпишь. А только любовью в таких отношениях и не пахнет. Нету ее. Кураж власти есть, унижение есть, а любви — нету. Хотя внешне все красиво бывает — ни к чему не придерешься. Заботятся о тебе усиленно, целуют-обнимают, милым-дорогим через каждое слово называют…

— … Птичьи перышки себе, идеально-трезвому, милостиво почистить разрешают… — вставила свое ироничное слово и Ветка, стрельнув хитрым глазом в Надю. — А почему бы и нет? Почему бы и не потешиться, не полюбоваться своими сомнительными достоинствами? Очень же удобно! Да и приятно, наверное, когда по твоей дурацкой прихоти женщина себя голодовкой изводит, по салонам бегает, чтоб сделать из себя глупую куклу Барби. А когда захочется — и пнуть ее можно, к другой уйти. Но так, чтоб обратно ждала, чтоб волновалась, придет-не придет…

— Ну хватит! — рассердилась Надежда, стукнув ладошкой об стол. — Чего ты несешь такое, Ветка? Хватит!

— Чего, чего… Правду тебе несу, вот чего. А самое противное, Надя, знаешь в чем? Он ведь к тебе действительно вернется скоро. Вот увидишь — обязательно вернется. Потому что он слабый и злой, ему рабыня нужна. Кураж нужен. Саша прав…

  44