104 
Клэр из последних сил вцепилась в Эйдана. Малкольм неожиданно закашлялся. В нос ударил омерзительный запах горелой плоти. У Клэр моментально подкосились ноги, и она поняла, что вот-вот потеряет сознание. Эйдан успел подхватить ее и крепко прижал к себе.
— О господи! — прошептала она и зарыдала. Ей нужно быть с ним рядом. — Прошу тебя, Эйдан! — Взмолилась она. — Пусти меня! Слышишь, пусти!
— Он без сознания. Ты ничем не сможешь помочь ему.
— Смогу! — воскликнула она сквозь слезы. — Смогу! Эйдан вопрошающе посмотрел на Ройса. Тот кивнул.
— Верхняя башня, — произнес Эйдан. — Там есть только один вход и один выход. Я велю закрыть дверь на все замки и засовы.
Они собираются запереть его как дикого зверя? — ужаснулась Клэр.
— Клянусь, что не подойду к нему! — солгала она. Пожалуйста, не запирайте его!
— Прости, Клэр. Так лучше для Малкольма, — сочувственно проговорил Эйдан. — Так лучше и для тебя самой.
Чего она не ожидала — так это что кто-то ударит ее по затылку.
Голову пронзила тупая боль, и прежде, чем Клэр осознала, что происходит, она потеряла сознание.
Малкольм проснулся.
Казалось, будто его жарят на адском огне. Тело терзала жгучая боль, и он был не в силах пошевелить даже пальцем. Боль не давала даже открыть глаза. Спустя минуту-другую он усилием воли сумел подавить адские муки, после чего вернулась способность думать. Отчаянно кружились голова, грозя в любую секунду вновь погрузить его в беспамятство.
Он был близок к смерти. Боль была готова в клочья растерзать его тело. Из горла вырвался стон; глаза защипало от слез, и он вновь с головой окунулся в омут страданий.
Но уже в следующий миг в нем пробудилась жажда — жажда жизни.
Он давал клятву. Он был Магистром. Он не имеет права закончить жизнь таким позорным образом.
Необходимо побороть боль, постараться прогнать ее прочь. Для этого нужно напрячь мозг. Он попытался понять, где находится. Где он? Главное, что ему сейчас нужно, — это жизнь.
Его тело лучше его самого знало, что ему делать.
Малкольм замер. Ноздри судорожно втянули воздух. Он лежал на полу, на мягкой подстилке. Рука нащупала холодную поверхность каменного пола. Он услышал собственный стон, а затем звуки дождя.
Он повернул голову. Где он? Круглая комната с деревянной дверью, в дальнем ее конце — узкая бойница. Неужели его посадили под замок? Малкольм посмотрел на дверь и с поразительной ясностью увидел то, что было по другую ее сторону, — огромный навесной замок. Впрочем, это не имеет значения. Даже оставь они дверь открытой, ему вряд ли хватило бы сил подняться на ноги или даже доползти до порога, не говоря уже о том, чтобы взломать дверь.
Такую слабость он испытывал всего раз в своей жизни — в Уркухарте, когда Морэй пришпилил его мечом к стене и оставил умирать. Но он не умер, а забрал жизнь служанки. Ее жизнь спасла его…
Желание жить сжигало его огнем. Думать о чем-то другом он не мог. Он снова втянул ноздрями воздух, пытаясь учуять жизнь. Он обнаружил ее мгновенно. Клэр находилась внизу, прямо под ним.
Мысль о ней вытеснила все остальные мысли. Она спала, но как хотелось, чтобы она была рядом! Проснись, Клэр! Ты мне нужна! Проснись!..Он почувствовал, как она заворочалась во сне, ощутил ее растерянность и сделал глубокий вдох. Им овладело мощное желание быть рядом с ней, отведать ее жизни. Мысленным взором он увидел, как она встает с кровати. Но что-то шевельнулось в его груди. Воспоминание… Нет, сейчас ему не до воспоминаний…
Мне больно. Меня заперли в комнате. Дай мне проникнуть в твое тело, этим ты спасешь меня, Клэр.
Ага, кажется, она прислушалась! Она слышит его, и это замечательно! Он напряг все органы чувств и тотчас уловил ее отчаяние, еще… исходящий от нее жар. Она готова принять его. Его чресла напряглись в ожидании, сердце застучало сильнее прежнего.
Воспоминание вновь напомнило о себе. Нет, они ему не нужны, ему нужно лишь ее тело, ее жизнь. Найди меня, красавица! Я жду!..
Клэр не ответила ему, хотя наверняка услышала. Он потянулся и потрогал член — ему нужно быть готовым к ее приходу. Где ты?
Малкольм довольно улыбнулся. Я наверху, Клэр. Над тобой.
Теперь он видел ее в спальне двумя этажами ниже, рядом с запертой дверью. На ней была лишь короткая сорочка, куцая одежка, которую она называла юбкой, и сапожки. Его тотчас охватила похоть и жуткое нетерпение. Даже сквозь толщу стен он ощущал исходящую от нее жизненную силу, которую так жаждал. Сердце бешено билось в груди.
104 
