47 
Она еще постояла немного на крыльце офисного здания, подняв голову и вслушиваясь в песню тополиных листьев, потом вздохнула, потянула на себя дверь, медленно поднялась по лестнице. На последней ступеньке задержалась, еще раз вдохнула и выдохнула резко. Надо идти. Вперед, по коридору…
Навстречу ей по коридору шла Анна. Высокая, красивая, в умопомрачительном платье бирюзового шелка. Черные волосы собраны назад, блестят гладью. И глаза… Нет, все-таки удивительные у нее глаза! Таких в жизни точно не бывает, такие можно только придумать… А может, она и впрямь линзы носит?
– Здравствуй, Наташа.
Ишь, как улыбается уверенно, будто раздавить хочет своей улыбкой. Ничего, мы тоже не лыком шиты, мы тоже улыбаться умеем, несмотря ни на что.
– Здравствуй, Анна.
– Я показала текст выступления Ивану Андреевичу, он одобрил.
– Ну и замечательно, что одобрил. Поздравляю с трудовыми успехами.
Вот так тебе! Съела? А ты думала, что сейчас меня жалкой и насквозь проплаканной увидишь? Да фиг тебе! Главное, не надо останавливаться, надо пройти мимо, кивнуть приветливо выглянувшей Алле Валерьяновне, перекинуться с ней незначительной парой слов… А вот и дверь родного кабинета, можно войти, плюхнуться в кресло, расслабиться, пока этой стервы зеленоглазой нет. Хотя расслабиться не удастся, вон, уже идет, стучит копытами по коридору…
Что ж, надо быстро сообразить себе на лице деловую мину, бумаги какие-нибудь поближе подтянуть. А главное, не вступать ни в какие диалоги, типа «хочет ли она кофе» и «не закрыть ли окно, иначе пух налетит». Так и будем сидеть в полном деловом игноре. Минута за минутой – и день пройдет. Господи, мука какая мученическая… Ну за что, за что ей все это? Надо бы сосредоточиться, выскользнуть из этой гнетущей обстановки хотя бы мысленно. Сейчас компьютер включим, упремся в монитор взглядом и выскользнем…
Ей и впрямь удалось через какое-то время сосредоточиться и унести себя в другое пространство – показалось, будто сидит она там, под ветками берез, облитая затейливой игрой солнечных лучей, пробивающихся сквозь дрожащие мелкие листья. И ветер шумит над головой, и облака плывут так медленно и торжественно, и люди с их суетливой борьбой живут не здесь, а где-то далеко, на другой планете… Интересно, почему они эту борьбу называют «за место под солнцем», если само солнце для них – всего лишь источник физиологического потребления? Ну, отвоевали себе кусочки тепла и света, отогрелись, огляделись, потребили, дальше пошли суетиться. А там, в продолжении кем-то потребленного света, между прочим, настоящая счастливая жизнь и прячется. Там хорошо, там очень хорошо…
Она вздрогнула, почувствовав на себе пристальный взгляд Анны. Пришлось кубарем выкатываться из теплой сосредоточенности и встряхиваться некрасиво, по-воробьиному, то есть моргать глазами и спешно придавать лицу выражение полного равнодушия. Нет, чего этой стерве от нее надо, скажите, пожалуйста? Отъехала на стуле от своего монитора и смотрит на нее, как художник на голую, уснувшую натурщицу. Взгляд спокойный, пронзительный, зеленью глаз так и режет, как бритвой. И молчит. Переглядеть решила, что ли? Нет, девушка, в пустые гляделки мы с тобой играть уж точно не будем. Мы лучше медленно и с достоинством поднимемся из кресла да к окну, например, подойдем. Откроем, впустим летящую метель в кабинет, наполним его шелестом листьев да звуками живого города – все лучше, чем в напряженной тишине сидеть.
А может, взять да и разорвать эту напряженную тишину, вдарить по ней откровенным разговором? Чтоб глаза в глаза, чтобы лоб в лоб? Хотя нет, пожалуй… Ничего из этой затеи не получится. Слишком уж силы не равны. Остались все ее силы там, во вчерашнем неприкаянном ожидании любимого мужа. Тревоги и неуверенности в себе появилось – хоть отбавляй, а силы ушли раны зализывать. Сейчас постоим у окна и снова за монитором спрячемся. Или нет, лучше Таньке позвонить! Как это она забыла, что у нее Танька с Ленкой есть, местные дорогие приятельницы? Надо пойти, перекурить ситуацию, пусть она в сигаретном дыму поплавает. Девчонкам конечно же она ничего говорить не будет. Просто постоит рядом, покурит, отвлечется немного.
Танька, будто прочитав ее мысли, тут же и нарисовалась в дверях, зыркнула торопливо по их лицам, проговорила свое обычное:
– Петрова, ты чё сиднем сидишь? Уработалась, что ли? Скоро уже обед, а ты ни разу так и не покуривши! Совсем с ума сошла? Пойдем!
47 
