Особенно,... 
74 
У нее потекли слезы. Ей этого недостаточно. Вполне хватило бы, не люби она его так сильно. Но то, что происходит сейчас… Это слишком непрочно. Такая семейная жизнь из-под палки не для нее.
— Тернер, я… я ценю ваш приезд сюда. Знаю, что это было нелегкое путешествие. И… — Она искала нужное слово. — С вашей стороны было верхом порядочности избегать всех этих женщин в Кенте. Уверена, что это непросто для вас.
Миранда судорожно сглотнула. С каждой секундой ей становилось все тяжелее. Она судорожно вцепилась руками в подоконник.
— Но я не моту выйти за вас замуж.
Повисла мертвая тишина. Миранда стояла не оглядываясь. Она не видела Тернера, но ощущала исходящую от него ярость. «Пожалуйста, пожалуйста, уйди из комнаты, — молча молила она. — Не подходи ко мне. И ради всех святых, не касайся меня!»
Ее мольбы не были услышаны. Руки Тернера резко опустились ей на плечи, и он развернул ее к себе.
— Что ты сказала?
— Я сказала, что не могу выйти за вас, — дрожащим голосом ответила Миранда и уставилась в пол, потому что голубые глаза прожигали ее насквозь.
— Посмотри на меня, черт возьми! Подумай хорошенько, взвесь все последствия твоего отказа. Ты просто маленькая глупышка!
Миранда не знала, что сказать, и поэтому промолчала.
Тернер с силой притянул ее к себе и крепко поцеловал.
— Ты забыла, как хорошо нам было вдвоем?
— Нет!
— Значит, ты не помнишь, как сказала, что любишь меня?
Миранда готова была умереть на месте.
— Нет!
— Это уже кое-что, — сказал он и сердито тряхнул ее, от чего у нее из шпилек выбились пряди волос. — Говорила или нет?
— А вы хоть раз сказали, что любите меня? — парировала она.
Он недоуменно уставился на нее.
— Вы меня любите? — Щеки у Миранды пылали от злости и неловкости. — Любите?
Тернер лишился дара речи. Казалось, что вокруг него сомкнулись стены. Он не в состоянии вымолвить те слова, которые она хочет услышать.
— Понимаю, — тихо произнесла Миранда.
У него сжалось сердце. Почему он не может это сказать? Тернер не уверен в том, что любит ее, но не может сказать, что не любит. Он не хочет ее обидеть. Тогда почему просто не вымолвить эти три слова, которые сделают Миранду счастливой?
Он же говорил их Летиции. Тысяча чертей!
— Послушай, — пробормотал он прерывистым от волнения голосом, — я…
— Не говорите того, чего не чувствуете! — взорвалась она.
Тернер развернулся, пересек комнату и подошел к столу, на котором, как ему показалось, заметил графин с бренди. Но это была бутылка виски, и, не спрашивая разрешения, он наполнил стакан и залпом выпил. Крепкий напиток обжег глотку, но легче ему не стало.
— Дорогая, — произнес он, ругая себя за то, что голос у него недостаточно тверд, — я, конечно, далек от совершенства.
— А когда-то были близки к нему! — воскликнула она. — Вы ведь так замечательно относились ко мне, когда я была маленькой! И не прилагали к этому никаких усилий — вы просто оставались таким, как есть. И заставили меня забыть о том, что я неуклюжая девочка. А потом вы изменились, но я подумала, что могла бы вернуть вас прежнего. Я старалась — как же я старалась! — но у меня ничего не получилось. Все дело во мне…
— Миранда, ты ни в чем не виновата…
— Не надо меня утешать! Я не та, которую бы вы полюбили, и ненавижу вас за это! Слышите? Я ненавижу вас!
Она отвернулась и обхватила себя руками, чтобы унять дрожь, сотрясавшую тело.
— Все не так, и ты это знаешь, — мягко произнес Тернер.
Она подавила рыдание.
— Конечно, вы правы. Но я ненавижу Летицию. Если бы она не умерла, я бы убила ее собственными руками.
У него в горькой улыбке дернулся уголок рта.
— Я бы делала это долго и мучительно.
— Ну и норов у тебя, киска, — сказал он и улыбнулся ей.
Какая у него обворожительная улыбка!
Она хотела улыбнуться в ответ, но губы не слушались.
Они оба молчали, пока Тернер снова не заговорил:
— Я постараюсь дать тебе счастье, но я не могу стать таким, как ты хочешь.
— Знаю, — с грустью ответила она. — Я думала, что сможете, но ошибалась.
— Миранда, тем не менее у нас с тобой может быть вполне удачный брак. Лучше, чем у многих.
Что он такое говорит? Она не представляет, как будет жить с ним без его любви.
— Черт возьми! Ты обязана выйти за меня! — взорвался Тернер. — Ради всего святого, подумай, ты же носишь моего ребенка!
74 
