34 
Аморита не удостоила ее ответом.
Через минуту граф дал сигнал, и гонка началась.
Аморита специально, как ее всегда учил отец, в самом начале слегка попридержала Гусара.
Она не дала ему резко броситься вперед, что он явно намеревался сделать.
Девушка просто тихонько продолжала с ним разговаривать в своей обычной манере.
Сначала конь рванулся вперед с такой силой, что едва не выдернул ее руки, но потом он, видимо, ее понял.
После двух кругов их опережали три всадницы, и одной из них была Зена.
Только когда соперницы вышли на финишную прямую, Аморита ослабила поводья и дала полную свободу Гусару.
Как будто в точности поняв, что от него требуется, конь стрелой помчался вперед.
Единственное, что оставалось сделать Аморите, это удержаться в седле и позволить коню примчать ее на финиш.
Гусар обошел соперников более чем на два корпуса и пришел первым, заслужив восхищенные аплодисменты и одобрительные крики зрителей.
Вручая Аморите выигрыш, граф сказал:
— Думаю, не нужно тебе говорить, какая ты отличная наездница! Ты была великолепна!
— Это только благодаря вам. Ведь вы позволили мне выбрать самого быстрого скакуна в вашей конюшне, — тихо ответила ему девушка.
Отдавая ей чек, граф заметил:
— Надеюсь, это позволит тебе приобрести двух таких Гусаров.
Аморита подумала, что как раз об этом только и мечтала.
Но было еще много гораздо более важных дел по реконструкции дома.
Когда вся компания вернулась в замок, Зена вела себя язвительно и очень грубо, но Аморита ее не слушала.
Девушка думала о том, что впервые в жизни она сможет на свои деньги устроить ремонт и поддержать хозяйство и не будет больше обузой для Гарри.
За обедом он сказал ей:
— Ты поступишь разумно, если последуешь моему совету и отправишься к себе отдыхать. После скачек и такого волнения ты, должно быть, очень устала.
— К тебе, между прочим, это тоже относится, — ответила ему сестра.
— Нам обоим нужно хорошенько выспаться и отдохнуть, — улыбаясь, согласился с ней Гарри. — Нет сомнений, что во время чая шампанского будет гораздо больше, чем самого чая. А нам нужно сохранить форму до вечера.
— Гарри, ты много пьешь, — тихо заметила ему Аморита. — Тебе это совсем не идет.
— Согласен, — ответил он. — Мне лучше не увлекаться, если я хочу завтра прокатиться верхом до нашего с тобой отъезда.
Аморита поняла, что он решил не уезжать сегодня сразу после скачек, а был намерен оставаться в замке до завтрашнего дня.
Она знала, что Гарри думал о том, что будет очень невежливо и даже грубо по отношению к другим гостям и самому хозяину уехать сразу же, тем более после того, как они выиграли столько денег.
Еще был этот конкурс красоты, который граф собирался устроить теперь уже перед ужином и считал триумфальным окончанием столь успешного дня.
Аморита отправилась к себе в комнату и обнаружила там миссис Доусон.
— Я выиграла скачки! — радостно сообщила она, чувствуя, что должна рассказать кому-то о своей удаче.
— Я уже слышала, — ответила миссис Доусон. — Все внизу только и говорят, какая вы замечательная наездница, мисс. Честно говоря, подобного я ожидала меньше всего!
— Я начала ездить верхом, пожалуй, даже раньше, чем ходить, — ответила ей девушка.
Миссис Доусон хотела было что-то сказать, но передумала и вместо этого спросила:
— Что вы наденете сегодня вечером, мисс?
— Ах, ну, что-нибудь, — ответила Аморита. — Думаю, в шкафу осталось еще несколько платьев, которые я не надевала.
Экономка с огромным удивлением посмотрела на нее.
— Но все другие дамы, — сказала она, — собираются быть в маскарадных костюмах!
— В маскарадных костюмах? — воскликнула Аморита. — Но я об этом ничего не слышала.
— Ну, я полагаю, они придумали это до того, как уехать из Лондона, и надеются, что это даст мужчинам лишний повод поговорить о них. Как будто им это нужно!
В голосе миссис Доусон прозвучали презрительные нотки, и Аморита сказала:
— Боюсь, что у меня нет маскарадного костюма, поэтому мне не нужно принимать участия в конкурсе.
— Это бы расстроило планы его светлости, — ответила миссис Доусон. — Ожидая вас, я подумала, что в замке остались маскарадные костюмы от прежних времен, когда еще была жива ее светлость графиня — да упокоит Господь ее душу!
34 
