Особенно,... 
50 
– Здравствуй, дочь моя, – сказал он и цепким взором воззрился на племянницу.
Та, облачённая в простое скромное платье, покрытая тёмным платком, смиренно поклонилась, опустилась перед дядей на колени и поцеловала ему руку. Удовлетворённый оказанным почтением игумен помог подняться женщине, затем осенил её крестным знамением.
– Что привело тебя в нашу обитель? – поинтересовался отец Афанасий.
Дарья опустила глаза в долу, не решаясь признаться о цели своего визита. Игумен понял: её что-то терзает…
– Я распоряжусь, дабы тебя разместили в странноприимном доме, – сказал он. – Отдохни с дороги, отведай нашей скромной трапезы, соберись с мыслями. Завтра поговорим.
Дарья с благодарностью взглянула на игумена – действительно, ей требовалось время, дабы ещё раз всё обдумать.
– Благодарю вас, отец Афанасий, – елейным голосом произнесла она.
Иподиакон проводил гостью в странноприимный дом и передал на попечение брата-распорядителя.
После ужина Дарья Арсеньевна долгое время провела в молитвах перед иконой Божьей матери Корсунской, висевшей в её скромной келье. Она размышляла: является ли грехом то, что замыслил Никанор? А она решилась принять в этом участие? Или же всё-таки это дело богоугодное, ибо наследники люди никчёмные и алчные, готовые на всё ради денег…
В конце концов, Дарья пришла к выводу: она никого обманывать не намерена. Анастасия и Никита всего лишь постараются помешать наследникам в поисках клада, так сказать потянут время до первого сентября – и только. Какой же тут грех?
Укрепившись в этой мысли, она спокойно заснула, дабы пробудиться на следующее утро и отправиться к отцу Афанасию.
Утром в келью госпожи Калакутской зашёл иподиакон, которого она видела намедни, и препроводил женщину к игумену.
Та почтительно поклонилась дядюшке, присела на предложенный стул.
– Слушаю тебя, дочь моя… Говори всё без утайки, ты в стенах божьих, – приободрил племянницу игумен.
Дарья кивнула.
– Недавно скончался помещик Селиванов… – начала она.
Игумен приподнял чёрные выразительные брови.
– Слыхал о таком. Говорят, он провёл много лет в Южной Америке и вернулся оттуда богатейшим человеком. Он даже сделал солидное пожертвование нашей обители. Да упокоит Господь его душу… – игумен перекрестился. Дарья последовала его примеру.
– Мне известно, что состояние Селиваново составляет без малого два миллиона рублей.
Он названной суммы настоятель замер, затем часто захлопал глазами.
– Откуда тебе это известно, дочь моя?
Та замялась, не зная как сказать о Никаноре.
– Дело в том, что управляющий имением периодически пользуется услугами моего агентства…
– Ах, вон оно что… – протянул настоятель, понимая, откуда племянница располагает столь конфиденциальной информацией.
– Мне также известно, что Селиванов оставил крайне странное завещание, – продолжила госпожа Калакутская тоном заговорщицы. Игумен невольно напрягся. – Он завещал своё состояние, обращённое в драгоценности, тому из родственников, кто первым найдёт его.
Брови игумена снова поползли вверх.
– Покойник решил стравить своих родственников… – предположил он. – Ох, грех-то какой… – сокрушался он.
Дарья Арсеньевна не ожидала подобной реакции от своего дядюшки и, приободрившись, продолжила:
– Но, если ни один из предполагаемых наследников не найдёт клада, сиречь состояния, то оно по завещанию переходит вашей обители…
Игумен воззрился на племянницу.
– Ты уверена, дочь моя? Нет ли в том ошибки?..
– Нет, отец Афанасий, всё точно. Сведения надёжные. Завещанием занимался некий Карл Фридрихович Клебек… Возможно, он сможет подтвердить мои слова. – Калакутская многозначительно посмотрела на игумена.
– Хм… На всё воля господа… – произнёс игумен. – Увы, но мы в данном случае ничего не сможет сделать.
– Отчего же?! – уверенно возразила гостья.
– Что ты намерена предпринять? – так же по-деловому поинтересовался настоятель.
– Я отправлю в имение верных людей. Они станут нашими глазами и ушами. Обещаю вам, отец Афанасий, что они не сделают ничего дурного… Но разве, что самую малость… – невинно произнесла Калакутская.
– Самую малость… – задумчиво вторил игумен.
– Да. Например, перессорят обитателей усадьбы. Управляющий рассказывал мне, что они готовы друг другу в глотку вцепиться.
– Ох… – игумен перекрестился. – Алчность, зависть, злоба – плохие помощники в таких делах. Что ж…
50 
