Лёгкий, ненавязчивый романчик 
44 
– Дьявол, я многое повидал, но такого… – Не закончив своего высказывания, Эндрю в недоумении развел руки и пожал плечами. А что тут можно было сказать? Можно было предвидеть какой угодно поворот событий, только не тот, что имел место.
– Джекоб! Итен! Нет!!!
Кричал тот самый ветеран, которого покойный называл Робином, до этого стоявший как каменное изваяние, пораженный произошедшим не меньше остальных. При этом он смотрел за спину Андрея, в сторону коновязи. Мощный поток адреналина, выплеснувшийся в кровь, тут же прогнал прочь дрожь и заставил тело подобраться. Не осознавая своих действий, Новак оттолкнул от себя своих помощников, которые отлетели в стороны, словно тряпичные куклы, даже Грэг, большой и сильный мужчина, не устоял на ногах от этого толчка и приземлился на пятую точку.
Обернувшись в сторону опасности – а в том, что там была опасность, Андрей не сомневался: уж очень выразителен был старый солдат, – он уже держал во вскинутой правой руке «стечкин». О намерениях двух воинов из сопровождения рыцаря догадываться необходимости не было: они готовились пристрелить Андрея из арбалетов. Один из них уже приложился к ложу оружия, второй был готов сделать это через мгновение.
Новак никогда не был отличным стрелком, но и плохим его назвать было тоже нельзя, однако в этот момент он превзошел сам себя. Три выстрела навскидку с расстояния в двадцать шагов – и один из целившихся согнулся, как сломанный манекен, боднув головой грязь под ногами. Второй получил свой шанс на выстрел и не промахнулся, но опять спасла грудная пластина, приняв на себя удар арбалетного болта. Андрея отбросило на шаг назад, но он не потерял ни ориентации, ни присутствия духа; впрочем, он и не отдавал себе отчета в своих действиях. Еще четырежды пистолет выплюнул смертоносные заряды, и второй нападающий растянулся на земле, суча ногами.
Все еще переполняемый кипевшим в крови адреналином, Новак обернулся в сторону остальных воинов, скучившихся вокруг Робина. Тот, невозмутимо глядя в черный провал ствола, примирительно выставил перед собой руки и проговорил совершенно спокойным тоном, словно ничего и не произошло:
– Все, парень. Схватка закончена.
…«Забавно все же получилось, черт возьми. Подумать только, если бы не удачное стечение нескольких обстоятельств, то я сейчас кормил бы червей. Брр, и подумать-то страшно. На будущее урок: если вы, Андрей Михайлович, намерены использовать огнестрел, то используйте его, а не оставляйте на потом. Этот Ричард, львиное, блин, сердце, мне не дал ни единого мгновения, чтобы выхватить пистолет. – Он залпом опрокинул в себя кружку эля, уже третью по счету, но ледяные тиски, сдавившие грудь, не хотели разжиматься. – А мы ничего, набираемся боевого опыта и хладнокровия, этих двоих я уложил уже только семью патронами, в прошлый раз весь магазин высадил. Фу-у-ух, кажется, отпускает наконец».
– Господин Андрэ?
Андрей наконец обратил внимание на подошедшего к нему ветерана – того самого. Говорить не хотелось, и он только утвердительно кивнул.
– Я хотел вас спросить. Вы с самого начала могли воспользоваться своим оружием?
– Конечно.
– Почему же вы предпочли выйти против опытного бойца с мечом в руке? Мне показалось, что вы впервые взяли его в руки.
– Вообще-то нет, но боевого опыта у меня не было, а это, как видно, куда важнее всяких приемов и ухваток. А что касается этого… Мне показалось, что так будет правильно, а дальше Господь рассудит.
– Сэр Ричард фактически замыслил убийство, вызывая вас на поединок, в котором у вас не было шансов не то что на победу, а просто на выживание, и Господь покарал его за это.
– Скорее всего, так оно и было, – искренне согласился с ним Андрей, потому что ничем, кроме воли провидения, это объяснить было нельзя. – А почему вы говорили сэру Ричарду, что я опасен, если были уверены в том, что я проиграю?
– Сам не знаю. Весь ваш вид говорил о том, что вы полный неумеха, в глазах у вас я видел страх, но вместе с тем в вас чувствуется стальной стержень. Я много повидал и прошел сотни схваток, я встречал таких людей и всякий раз старался обойти их стороной, потому что они опасны. Они откровенно боятся и не могут совладать со своим страхом, но, когда чаша страха переполняется и выплескивается через край, они убивают этот страх, и тогда никто не может даже предположить, чего от них ждать. Вы тоже опасны – как видите, я оказался прав.
44 
