Лёгкий, ненавязчивый романчик 
104 
— Ты знаешь, что ночь на дворе, — заворчал хозяин, — иди домой спать.
— Это полиция, мистер Рэндел, — громко сказал Ратлидж. — Пожалуйста, спускайтесь.
— Полиция?
Последовала пауза, потом невнятные проклятия. Рама с резким стуком опустилась, и после долгого ожидания дверь открылась.
Высокий худой мужчина в толстом халате, подпоясанном на талии, подозрительно на них прищурился.
— Но это не Блевинс! — в негодовании воскликнул он. — И не один из его констеблей!
— Инспектор Ратлидж из Скотленд-Ярда, из Лондона, мистер Рэндел. Сегодня ночью из камеры полицейского участка сбежал человек, подозреваемый в убийстве. По имени Уолш. Мы его ищем.
Рэндел внимательно смотрел, как шевелятся губы инспектора, потом посмотрел ему в глаза:
— Уолш. Тот, кто убил священника?
— Он может быть опасен. Громадного роста, очень сильный.
Ратлидж подробно описал беглеца. На этот раз, слушая инспектора, Рэндел позабыл смотреть на его губы.
— Здесь никого не было. Я бы услышал.
— Твой желтый пес бегает по полям, — сказал Хэдли, — я его только что видел. Поэтому мы решили заглянуть к тебе и проверить, как ты тут. — Он говорил громко, почти кричал.
— Пес убежал? — нахмурился Рэндел. — Но я его привязал перед тем, как пойти спать. Тогда нам лучше обойти все пристройки. Подождите. — Он закрыл дверь, но очень скоро вновь появился уже в башмаках, в руках у него была толстая дубина, достаточно тяжелая, чтобы ударом свалить человека с ног или даже убить. — У тебя фонарь, Хэдли?
Хэдли включил фонарь, и они направилась за дом, где стояли амбар и несколько сараев, старых, но вполне в приличном состоянии, во всяком случае гораздо лучшем, чем сад перед домом. У Рэндела были свои приоритеты.
В сараях никого не было. Хэдли светил фонарем, пока Рэндел внимательно проверял свой инструмент и время от времени, угрожающе подняв дубину, заглядывал в темные углы. В сараях, кроме инструмента, было много всякого хлама — старые колеса, проржавевшие трубы, грабли, мотыги…
— Никого. — Закончив осмотр сараев, они направились к амбару. — И не могло быть, — бормотал хозяин, — пустая трата времени.
В конце длинного амбара были стойла для лошадей. Они прошли мимо тяжелой повозки и плугов. В двух из четырех стойл находились серые огромные лошади, которые смотрели на свет и прядали ушами. От них исходило тепло, пахло сеном, лошадиной мочой и навозом.
— Проклятье! — вдруг возопил Рэндел. — Где моя Хани?
Он вбежал в пустое стойло и стал озираться, не веря своим глазам. Хэдли осветил фонарем углы.
— Это моя лучшая кобыла! — вопил Рэндел. — Если этот гад ее загонит…
Ратлидж разглядывал остальных лошадей — огромных, норфолкской породы, они были тяжелые, мощные и высокие.
Хэмиш сказал: «Такая лошадь вполне может нести на себе Уолша».
Рэндел, приплясывая от ярости, сжимая свою дубину и ругаясь на чем свет стоит, красочно сообщил, что он сделает с негодяем, когда его поймает.
Ратлидж прервал его ругань:
— Ваша… Хани — такая же большая, как эти?
— Конечно! Это ее сын и дочь.
Они вышли из амбара и осмотрели двор. Но было слишком темно, чтобы увидеть отпечатки копыт на земле.
— Куда она направилась бы, если бы смогла выйти из амбара?
— Она бы никуда не пошла! — крикнул Рэндел с возмущением, как будто Ратлидж его оскорбил. — Она никуда не пойдет, пока я не приду за ней и не выведу!
— Ваша собака, — вспомнил Ратлидж, — как вы думаете, она побежала за кобылой?
— Этот старый пустобрех? Он не стоит ни гроша! Я держу его только из-за его лая.
Он беспомощно огляделся, как будто ожидал, что его Хани сейчас выйдет из темного угла и потянется к нему за яблоком.
Теперь Ратлидж был почти уверен, что Уолш забрал лошадь. Ферма была совсем недалеко от Остерли и от церкви Святой Троицы.
Он повернулся к Хэдли:
— Куда он направится? Если взял лошадь?
Хэдли пожал плечами:
— Через луг к лесу. А потом… Кто его знает. Он может проехать большое расстояние незамеченным. Если будет острожен и не разбудит собак.
Рэндел потребовал немедленно пуститься в преследование.
— У Хани очень мягкие губы, он этого не знает. Этот мерзавец будет гнать ее, пока она не упадет. Я должен ее вернуть, и немедленно.
Но Ратлидж посчитал, что Уолш имеет уже два часа форы.
Интуиция подсказывала, что Силач не станет отсиживаться, а постарается побыстрее покинуть Восточную Англию, чтобы затеряться в Мидланде или на окраинах Лондона, Ливерпуля или Манчестера. Когда он объяснил это Рэнделу, тот снова начал ругаться, а потом пошел в амбар седлать одну из лошадей. Ратлидж пытался его убедить подождать до рассвета, но это было бесполезно. Старый фермер прыгнул в седло со сноровкой, говорившей о многолетней практике, и сказал с яростной решимостью:
104 
