118 
— Норфолкская серая кобыла была украдена из стойла в окрестностях Остерли прошлой ночью. Если вы ее найдете, сообщите сразу мне, — сказал Ратлидж, хотя сам уже видел эту лошадь. И на ней не было ран от столкновения с автомобилем.
Ратлидж завел мотор и сел в машину. Мисс Коннот продолжала кутаться в шаль, пока он выезжал со двора и по длинной подъездной колее выбирался на главную дорогу.
— Извините, стараюсь, чтобы поменьше трясло, но такая дорога.
— Это не важно, — сказала она бесцветным голосом, ее профиль был почти закрыт краем шали.
Они долго ехали в полном молчании. Она не смотрела по сторонам. И даже не взглянула на свою машину, когда они проехали мимо, хотя Ратлидж помахал рукой фермеру и его людям, вытаскивавшим автомобиль мисс Коннот из канавы.
Спустя некоторое время она все-таки очнулась от летаргии — может быть, чай, наконец, возымел свое действие.
Он понадеялся, что она сможет реагировать на окружающее, и улыбнулся ободряюще, когда она повернулась в его сторону. Но она, казалось, не заметила его улыбки и вдруг с горячностью заговорила:
— Вы были на войне! Вы видели смерть, скажите, как мне умереть!
Он видел множество смертей. Но сейчас не хотел вспоминать об этом, потому что память атаковала бы его собственное сознание.
— Нет легкого пути, — сказал он с горечью. — Поверьте мне. Я знаю.
Достигнув края болот, они повернули к Остерли, и он спросил безразличным тоном, как о чем-то обыденном:
— Что случилось с той лошадью?
Она взглянула на него с удивлением:
— Какой лошадью? — И озабоченно нахмурилась. — Я не помню никакой лошади…
Доктор Стивенсон немедленно явился на вызов. Перед тем как осмотреть больную, он внимательно выслушал Ратлиджа, потом поднялся к ней в спальню. Там было темно, шторы задернуты, она лежала на кровати лицом к стене.
Доктор через полчаса спустился вниз, вытирая руки о светло-желтое полотенце, расшитое по краю незабудками, прошел в светлую большую гостиную и сел у окна в кресло. Это была уютная, хорошо обставленная комната, с кремовыми обоями, которые прекрасно гармонировали с синим цветом мебельной обивки, ковром такого же оттенка и голубыми занавесками с рисунком из вьющихся веток цветущих роз.
Женская комната, но лишенная тех милых сердцу безделушек, которые обычно украшают каминную полку или полированные поверхности столов, что подчеркивало пустоту жизни Присциллы Коннот. У нее ничего не прибывало с годами, кроме несчастья.
— На голове плохая рана, — начал доктор, — не удивлюсь, если она была без сознания какое-то время. Ушибы, синяки, ссадины. Добавочные кровоподтеки проявятся позже. Пока явные — на бедре и плече. На лодыжке растяжение связок, я забинтовал, чтобы уменьшить боль.
— Значит, ушиб головы. Достаточно серьезный, чтобы она потеряла частично память?
— Трудно сказать. Она страдает не только от физической боли и от того, что попала в аварию, она потрясена и сильно возбуждена. И это стоит во главе списка повреждений. Успокоительное несколько часов будет действовать, потом посмотрим, что делать дальше. — Доктор помолчал, потом продолжил: — Правый глаз уже заплыл, и ей лучше какое-то время не смотреться в зеркало, отражение не понравится. Пришлось наложить небольшой шов на голове, там, где стеклом срезало кожу. Головная боль продлится еще несколько дней. Я найду кого-нибудь побыть с ней. Пожалуй, Эллен Бейкер, она добрая и сумеет найти к ней подход. Нервные, легко возбудимые женщины обычно трудные пациенты.
Ратлидж возразил:
— Может быть, вам захочется сделать другой выбор. Дело в том, что она искала способы себя убить. Въехала в канаву специально, насколько я понял, и еще — она верит, что убила кого-то.
Брови у доктора поползли вверх.
— Я заметил, что она много плакала. Мне ничего не рассказала. Но зачем ей убивать Уолша? Это не имеет никакого смысла. Она, вероятно, его и не знала.
— Это не имеет отношения к Уолшу. Вернее, имеет косвенно. Но она испытывает постоянное чувство вины. Возможно, она придумала ее, не знаю. Лучше за ней хорошенько приглядеть, боюсь, она может повторить попытку.
— Тогда я пошлю к ней миссис Натли. Она вырастила семерых сыновей, очень трудных, и имела дело не только с переломанными конечностями, но и с депрессией как следствием пьянства. Она справится. — Доктор встал у окна и стал смотреть на болота. — Скоро начнется дождь. — Он снова повернулся к инспектору. — Иногда между любовью и ненавистью тонкая грань. И ее можно перейти незаметно для себя.
118 
