Особенно,... 
18 
Кристин с истинным удовольствием обнялась со всеми своими друзьями и прошла вместе с ними в гостиную, наконец-то на время отвлекаясь от мыслей о Тиме Хеннеси. Она размышляла о нем с самого первого дня их знакомства почти постоянно, а после его сегодняшнего поступка вообще не забывала ни на полсекунды.
Сегодня он окончательно завладел ее сердцем, потому что повел себя в непредвиденной ситуации как настоящий мужчина, потому что ни на мгновение не растерялся… И потому что проявил заботу о ней. Зачем ему это понадобилось? Может, он просто не мог допустить, чтобы на столь опасный шаг в его присутствии отважилась женщина?
Да, думала она. Подобного Тим не потерпел бы.
Сердце же сжималось от страстного желания верить в другое объяснение его поступка — в то, что он не позволил ей попытаться выручить Сэма, потому что видел в ней не просто женщину…
Кристин успела прокрутить в памяти тот момент, когда по возвращении Тима они жали друг другу руки, наверное, уже сотню раз. А еще ей вновь и вновь вспоминалось, как он смотрел на нее потом, почему-то задержавшись в самолете.
Было в том его взгляде нечто такое, что дарило надежду, окрыляло, и она, боясь увлечься этими надеждами, твердила себе, что ошибается…
— Кристи, садись со мной рядом! — с шутливой повелительностью распорядился Альберт, ставя для нее стул. — Белый, а ну, подвинься!
Белым с первого курса прозвали Оливера Мелфаллана — отличника, до сих пор продолжающего учиться и занимающегося наукой. Отец Кристин называл Оливера надеждой университета, светлой головой и отзывался о нем с большим уважением. На самое первое занятие в Джорджтауне Мелфаллан явился во всем белом, с тех пор студенты обращались к нему не иначе как Белый. Он не обижался, так как помимо выдающегося ума обладал еще и весьма миролюбивым нравом и умел со всеми ладить.
— Ишь, чего захотел! Подвинься ему, — с напускным возмущением проворчал Белый, отодвигаясь.
Альберт, подобно лакею в хоромах вельможи, поклонился, жестом приглашая Кристин сесть. Белый простодушно рассмеялся.
Спустя минуту высокие бокалы наполнили вином и Мэри произнесла тост:
— За нашу дружную, неунывающую компанию!
Пригубив вино, Кристин с улыбкой оглядела, друзей. Сегодня здесь не было психологов, полицейских или инструкторов, а были недавние студенты, радующиеся прекрасной возможности вспомнить университетские годы. Она видела перед собой знакомых весельчаков и озорников и с упоением ощущала себя неотъемлемой частью этой шумной компании.
Интересно, понравились бы они Тиму? — подумала вдруг Кристин, и неожиданность этой мысли настолько ее поразила, что у нее запылали щеки.
Ей хотелось забыть о Тиме хотя бы на время вечеринки. Но когда первая, наиболее мощная волна ликования от встречи с товарищами по учебе схлынула, мысли о нем вновь закружили в ее голове назойливым роем.
Мне кажется, ему бы здесь понравилось, ответила она себе. Он со многими из наших наверняка нашел бы общий язык. А с другой стороны, я ведь понятия не имею, как ему нравится развлекаться, что за люди его друзья, какие качества в них он ценит. Мне до сих пор неизвестно, даже где он работает, где живет… Черт! Что за бред! Я должна о нем забыть!..
В оживленной болтовне и веселье пролетело полтора часа. Кристин, несмотря на то что в мыслях все еще пребывала вместе с Тимом в макете самолета или уплывала на волшебном корабле воображения в совместное с этим парнем будущее, принимала в общем разговоре активное участие, смеялась и шутила не меньше других.
Когда кто-то предложил потанцевать и половина присутствующих повскакивали с мест, чтобы выбрать подходящий диск, Альберт наклонился к Кристин и взял ее за руку. Его лицо посерьезнело.
Он всегда был к ней неравнодушен. Но объясниться в своих чувствах ни разу так и не отважился, потому что понимал, как относится к нему она: как к неплохому парню, готовому всем прийти на помощь, умеющему, когда надо, быть веселым и бесшабашным или твердым и решительным. Не более того.
— Летиция рассказала мне о твоем разрыве с Роландом, — произнес он медленно, глядя на ее руку в своей широкой ладони.
Кристин напряглась. Портить вечер неприятными объяснениями ужасно не хотелось. Альберт не интересовал ее как мужчина ни восемь лет назад, ни тем более сейчас, когда она не на шутку увлеклась Тимом Хеннеси.
Последовала тягостная пауза.
18 
