105 
– Простите за беспокойство, мистер Морган, но вам только что принесли телеграмму. И я подумала, что вы захотите прочесть ее немедленно.
– Спасибо, миссис Фланаган, – взял у нее телеграмму Келл.
– Не за что, мистер Морган. Не за что. – Махнув рукой, она заспешила по другим неотложным делам.
– Телеграмма, – повторила Энн с легким любопытством. – От кого?
Она равнодушно взглянула на Келла, силившегося ее прочитать.
– От Криса, – ответил он, раздражаясь оттого, что слишком медленно разбирает слова; он протянул телеграмму ей. – Прочти ты!
Она несколько удивилась – как правило, он стыдился своего неумения бегло читать. Гордость не позволяла ему признаться в недостатке образования – по крайней мере, перед ней.
«ПОСТРАДАЛ ОТ НАЛЕТЧИКОВ ТОЧКА ЛОШАДЕЙ УКРАЛИ ТОЧКА МАЛЫШ БИЛЛИ И ЧОКТО ПОГИБЛИ ТОЧКА ТРОЕ РАНЕНЫХ НУЖНА ПОМОЩЬ ТОЧКА… «Энн медленно опустила телеграмму и, леденея от страха, произнесла последнюю строку: «ЕСЛИ МОЖЕШЬ ЗАПЯТАЯ ПРИЕЗЖАЙ».
Никогда еще она не видела у него такого каменного лица и таких холодных глаз. Она уже знала, что он скажет.
– Начинай-ка собираться.
– Нет!
Она непроизвольно скомкала телеграмму и отпрянула от Келла, пытаясь удержать навернувшиеся на глаза жгучие слезы.
– Я не поеду! Ты обещал, что мы пробудем здесь месяц. А прошло всего четыре дня.
– Энн, кто-то украл наших лошадей, двое из моих людей убиты, а еще трое ранены. Судя по всему, один из них – Крис.
Помолчав, она продолжала гнуть свое:
– Ну и пусть.
– Ты не соображаешь, что говоришь. Как ты можешь?! – рявкнул он. – Неужели ты думаешь, что я останусь здесь и буду таскаться по всем этим ужинам и приемам, когда я нужен в Морганс-Уоке!
– Вот и поезжай! – крикнула она и осеклась, поняв, что нашла ответ. Повернувшись к нему, она повторила уже более спокойно: – Поезжай один, Келл, а мне позволь остаться здесь. – Она подошла к нему – сама мольба: слезы струятся по щекам, пальцы сжимают лацканы сюртука в безмолвном заклинании. – Пожалуйста, Келл. Пожалуйста, позволь мне остаться. Ни я, ни маленький Джонни все равно ничем не сумеем помочь.
Он посмотрел на обращенное к нему лицо, на темные, блестящие от слез глаза. Келл никогда и ни в чем не мог ей отказать. Не смог и на этот раз.
Келл отправился на юг ближайшим поездом, один. Энн с сынишкой остались в Канзас-Сити, в доме отца.
Высший свет Канзас-Сити съехался в оперный театр «Коутс» на спектакль «Манон». В перерывах между действиями люди встречались, чтобы показать себя в полном блеске и посплетничать об общих знакомых и знаменитостях. Мужчины в черных смокингах собирались группками и, стоя в небрежных позах, с элегантной непринужденностью попыхивали гаванскими сигарами, похвалялись последними деловыми успехами или ворчали по поводу краха банков, зачастую не скрывая злорадства в отношении неудач своих конкурентов. Женщины в шелках и бархате перешептывались, прикрываясь веерами, на счет мужей и рассыпались в комплиментах друг другу.
– Энн, как я рада снова тебя видеть!
К ней подплыла белокурая дама в платье, украшенном кружевами и перьями, с таким тугим корсетом, что Энн невольно подивилась, как это бедняжка дышит. Элен Каммингс не была ее подругой – после того, как пять лет назад увела у Энн жениха, а потом еще и вышла за него замуж.
– Элен, как поживаешь? – Энн вежливо улыбалась в тайной надежде на то, что эта особа глубоко несчастна.
– Все так же – бесконечно счастлива. – Она взмахнула кружевным с перьями веером. – Я только вчера узнала, что ты приехала погостить. Как долго ты здесь?
– С неделю.
– Тогда понятно, – заявила Элен. – Нас с Бобби не было.
– Да, кажется, я слышала, что вы в Нью-Йорке.
– Нет нужды спрашивать, как ты там, в диких краях. В этом платье ты выглядишь просто потрясающе, – чуть суховато отметила Элен. – Я восхитилась им еще издали, а кто-то сказал, что оно от Уорта.
Вообще-то фасон был скопирован с иллюстрации модели Уорта, но, если Элен Каммингс думала, что это оригинал, Энн не собиралась ее разубеждать. К тому же она знала, что ее платье лилового дамаста было самым элегантным и броским в сегодняшнем собрании. Лиф с треугольной кокеткой был обрамлен белым тюлем и кружевом по всей линии низкого выреза на груди. Двойная тюлевая оборка, расшитая бусинками с нежными хрустальными подвесками, шла слева направо от груди к талии, где была схвачена пряжкой в форме раковины. Подобные же гирлянды – из бусинок и хрусталя – спиралью спускались по юбке до кружевного волана. Такой же узор из бусинок украшал и темные волосы, расчесанные на прямой пробор и уложенные крупными волнами.
105 
