102 
— Скорее, пятнадцать, — подал голос Флинн, благоразумно молчавший, пока заключалась сделка. — Как редактор местной газеты, я это знаю. Есть владелец отеля, который пытался купить Ворриорз Пик и превратить это место в курортное. Пару раз он даже был близок к цели, — продолжал Хеннесси, — но каждый раз сделка срывалась. Ему не везло.
Ровена с улыбкой встретила взгляд Флинна.
— Действительно. Вы не хотите осмотреть дом, Джордан?
Не успел он открыть рот, как Флинн постучал пальцем по часам:
— Мы уже опаздываем.
— Ах да! Хорошо, в другой раз. — Ровена взяла Джордана за руку и крепко пожала. — Вы должны поближе познакомиться с домом, взглянуть, какие виды открываются с веранд, с балконов.
— Буду ждать с нетерпением. Я привезу Дану, и мы…
Джордан замолчал, пристально глядя на Ровену.
Перед его взором появилась женщина на балконе, освещенная полной луной, в развевающемся плаще.
— Это были вы… Тогда, много лет назад, я видел вас.
— Я тоже вас видела, — Ровена ласково коснулась его руки, потом погладила по щеке. — Красивого мальчика, беспокойного, переполненного мыслями. Я все думала, когда вы меня вспомните.
— Почему я вас видел? Почему мои друзья не видели?
— Им было не нужно.
Джордан не понимал, что все это значит, и пребывал в растерянности. Ему нужно время, чтобы хоть немного привести мысли в порядок. Может быть, следует все записать, как он записал последовательность событий, происходивших в последние недели? Сейчас он придет к Дане, сядет за ее компьютер и просто будет следовать за размышлениями.
Войдя в квартиру, Джордан прислушался. В ванной лилась вода. Погруженный в свои мысли, он сразу направился туда — сообщить, что вернулся.
Крик, который испустила Дана, когда Джордан отодвинул занавеску, наверное, мог бы разрушить кирпичную стену. Прижав одну руку к сердцу, а другой придерживая мокрые волосы, она несколько секунд смотрела на него расширенными от страха глазами, но наконец совладала с собой.
— А где пронзительные звуки скрипки?
— Я не в платье, и у меня нет ножа. Просто хотел сказать тебе, что вернулся, чтобы ты не испугалась, когда выйдешь из ванной.
— Конечно, лучше испугать меня, когда я мокрая, голая и беспомощная.
Джордан поджал губы. Она всегда ему очень нравилась такая — мокрая и голая.
— Беспомощная?
— Ладно, не беспомощная. — Дана протянула руку и схватила его за рубашку. — Иди ка сюда, приятель.
— Заманчиво, очень заманчиво, но мне нужно тебе кое что сказать, а потом мы поедем к Флинну.
— Разговоры после. Сначала жаркий секс.
— Хотел бы я увидеть человека, который на это не согласится, — Джордан скинул туфли.
Дана подождала, пока он встанет сзади, и протянула кусок мыла:
— Потрешь мне спину?
— Могу начать отсюда.
— М-м-м. Я буду вся… гладкая… и скользкая… и… Это не спина.
Намыленные руки Джордана сжали ее ягодицы.
— Это сзади. Значит, считается спиной. — Он наклонился и прикусил ее плечо. — У тебя потрясающее тело. Я тебе уже это говорил?
— Кажется, да. Один или два раза. Но при определенных обстоятельствах я не против повторений. — Она откинула голову назад. Ладони Джордана скользнули по ее талии, обхватили грудь. — Например, в таких.
— Тогда рискну повторить кое что другое. — Джордан повернул Дану к себе. — Я тебя люблю. — Он коснулся губами ее губ. — Я так тебя люблю!
В ответ последовал тихий стон.
Вода лилась на них, тела окутывал пар. Скользкие от мыла руки дразнили и возбуждали. Нежные прикосновения губ становились все более жадными, требовательными.
Сердце Даны переполнилось любовью — казалось, оно сейчас взорвется и ванную осветит яркая вспышка.
— Теперь все иначе, — Дана поцеловала его в губы, потом в шею, потом опять в губы. — Когда я знаю, что ты меня любишь. — Она запустила пальцы в волосы Джордана и слегка отстранилась. — И ты знаешь, что я люблю тебя.
Их губы снова встретились.
Действительно, теперь все было иначе. Прикосновения, ласки, желание — все освещала любовь. Под струями воды Джордан крепче прижал Дану к себе и овладел ею. Наслаждение пронзило ее тысячью сладких стрел.
Теперь он принадлежит ей, только ей. А она ему.
Дана крепко обнимала Джордана, подчиняясь каждому движению.
Чувства захлестнули его, затопили, и он не видел ничего, кроме Даны. Темные глаза, мокрые волосы, и вода, стекающая по лицу, словно слезы. Он принадлежит ей душой и сердцем. И так было всегда.
102 
