— Пока не знаю. Возможно. На ней легкие шорты и блузка, все очень хорошего качества, вполне в стиле Анетт. Нет, не может быть, чтобы это была она, — решила наконец Кэролайн, потому что самолет прибыл из Сент-Луиса. — У меня просто разыгралось воображение, и я в кошмарном состоянии. Джинни не могла так со мной поступить!
— Она написала, что приглашает одну тебя?
— Нет, но это подразумевалось. Она все время обращалась ко мне в единственном числе. Женщина возле багажной карусели взглянула сначала на часы, потом в сторону телефонов-автоматов, как раз туда, где стояла Кэролайн. Кэролайн поспешно отвернулась, надеясь, что ее лица не видно. Ей нужно было время, чтобы собраться с мыслями.
—Если это не Анетт, значит, ее клонированная копия, — сказала она Бену. — Черт возьми, Бен! Мать меня обманула. Черт возьми!..
—Расслабься, детка, все не так уж плохо.
Но Кэролайн была в ярости.
— Она нарочно ввела меня в заблуждение, потому что прекрасно понимала: я ни за что не приеду, если узнаю, что кто-то из моих сестер тоже будет. Она дала понять, будто приглашает меня одну. Но если Анетт здесь, значит, я матери не нужна. Я бы с куда большим удовольствием осталась в офисе. Это просто неслыханно! Она забывает, что у меня есть работа.
— Твоя работа никуда не денется.
— У меня очень ответственная работа! Если у кого-то из моих клиентов возникнут проблемы, я должна быть рядом.
— Ничего, пусть коллеги тебя прикроют. Твои клиенты прекрасно обойдутся и без тебя.
—Ну утешил, спасибо большое.
Бен вздохнул:
— Оставь, Кэролайн, ты прекрасно знаешь, что я имею в виду.
— Да, знаю. За последние несколько недель ты повторял это не раз. Я всего лишь один из зазнавшихся адвокатов и в конечном счете вовсе не так незаменима, как мне хочется думать.
— Этого я не говорил, ты сама вкладываешь в мои слова такой смысл. Я говорю, что ты очень много значишь для своих клиентов, но их проблемы — еще не все, что тебе нужно в этой жизни. Ты же не принадлежишь им и имеешь право хотя бы изредка куда-то уехать. Ты заслужила небольшой отпуск.
—Если бы я хотела отдохнуть, то отправилась бы уж точно не к Джинни. — Кэролайн понизила голос: — Тем более вместе с Анетт. С какой стати ей пришло в голову пригласить Анетт?
— Возможно, она решила, что Анетт неплохо немного отдохнуть от детей.
— Она просто манипулирует нами, вот и все. Утверждает свою власть. Джинни захотелось, чтобы мы были вместе, вот она и свела нас. Видно, ей нравится делать вид, будто мы все отлично ладим друг с другом. Она не желает замечать, что между нами нет ничего общего.
— У вас общая мать.
Кэролайн фыркнула:
— Но не более того!
—Однако именно поэтому ты и оказалась в Мэне, задумайся над этим. Ты прилетела потому, что Вирджиния твоя мать, и потому, что она тебя позвала. Так же она пригласила и одну из твоих сестер.
У Кэролайн мелькнула пугающая мысль:
— А что, если она пригласила их обеих? Вдруг намечается этакое воссоединение семьи?
— Даже если так, это не меняет основных причин, побудивших тебя приехать.
Идея о воссоединении семьи совсем не понравилась Кэролайн.
—Может, я все-таки обозналась, и это не Анетт.
Она бросила еще один взгляд в сторону багажной карусели. Женщина, бывшая объектом ее наблюдения, еще раз посмотрела на часы и вдруг решительно направилась к телефонам, прямо туда, где стояла Кэролайн. Последние сомнения развеялись. Кэролайн повернулась спиной к приближающейся женщине и пробормотала в трубку:
— Это Анетт, никаких сомнений. Образцовая мамаша, образцовая женушка. У нас с ней нет абсолютно ничего общего.
— В таком случае она может посидеть у бассейна, пока ты будешь карабкаться по скалам.
—Дело не в этом, — упрямо продолжала. Кэролайн, переходя на шепот и исподволь следя за сестрой. — Анетт подошла к телефону через четыре кабинки от нее. — Дело в матери. Ей следовало напрямик сказать, что она затеяла, а не ходить вокруг да около.
— Скажи это ей.
— Я и собираюсь. — В голосе Кэролайн появилась решимость, подкрепленная уверенностью в собственной правоте. — Надеюсь, у матери найдется убедительное объяснение ее обмана, иначе я завтра же вернусь в Чикаго. Помяни мое слово, Бен, я вернусь.
Анетт чувствовала себя не в своей тарелке. Это ощущение не покидало ее с раннего утра, когда ее разбудил Жан-Поль. Нет, даже раньше. Она чувствовала себя так уже несколько недель, с тех самых пор, как согласилась на эту поездку. Но как можно было отказаться, если муж и все пятеро детей в один голос твердили, что ей следует ехать? Какой пример она подала бы детям, если бы отказалась? Какие выводы они сделали бы для себя?