34 
– А почему ты не хотел с ней спать?
– Господи, да что же это за мучение?! Потому что мне нравятся совсем другие женщины!
– Какие?
– Маленькие! Темноволосые! С добрыми серыми глазами! С точеной фигурой! И молчаливые!
А в следующий момент Морин и Джон уже целовались, яростно, взахлеб, всхлипывая, впиваясь друг другу в губы и не имея сил отстраниться хоть на миг.
Его руки превратились в стальные оковы, сдавившие Морин, и она таяла в этом плену, отчаянно желая навсегда остаться в его объятиях. Они обнялись так крепко, что она не могла понять, стук чьего сердца отдается у нее в ушах, его жар сжигал девушку, и она растворялась в яростных поцелуях, щедро даря в ответ не менее страстные объятия.
Джон подхватил ее на руки, а через миг они уже опустились на траву, и Морин со стоном выгнулась, почувствовав, как жадная рука мужчины уже касается ее груди, неведомо почему обнаженной почти полностью… И вот уже ее руки скользят по груди Джона, тонкие пальцы впиваются в широкие плечи, она вскрикивает, почувствовав, как его губы обхватывают ее напряженный до боли сосок, хочет запустить пальцы второй руки в эти густые черные волосы, разжимает судорожно сжатый кулак, и что-то падает на ее обнаженную грудь…
Джон отпрянул, ослепленный золотым блеском, неожиданно расплескавшимся по груди рыжей богини. Тяжело дыша, словно после долгого изнуряющего бега, он приподнялся над Морин, в изумлении рассматривая находку.
– Откуда это у тебя? Что это, Морин?!
– Это бусики… Колдунья подарила. Я думала, речные камешки отполированные…
– Камешки? Мисс О’Лири, к твоему сведению, это потянет тысяч на сто пятьдесят! Это же золотые самородки! Золото Амазонки, то самое, которое все ищут, но не могут найти.
Морин поспешно села, торопливо застегивая рубашку и нервно поправляя волосы.
– Ох, Джон, но ведь она, наверное, не знает, надо ей вернуть…
– Ты что! Яричанасарисуанчикуа не знает? Да она с закрытыми глазами может определить возраст любого дерева в сельве! Нет, тут другое. Когда-то мне сделали почти такой же подарок…
– Тоже золото?
– Нет. Перед той охотой вождь надел мне на шею кинжал из настоящей стали. Древний кинжал, никто в целом мире не знает, откуда эти вещи у яномами, а они свято хранят тайну. Во всяком случае, это не повседневное их оружие, это реликвия. Твое ожерелье – из разряда таких же вещей. Яномами могли бы с легкостью накопать себе тонну самородков – достаточно спросить Яричанасарисуанчикуа, где именно копать. Только им это не нужно. Золото для них не имеет цены. В нем великая магия земли и солнца. Этому ожерелью наверняка не одна сотня лет. Береги его.
Морин осторожно расправила тонкий кожаный шнурок и подняла на Джона потемневшие зеленые глаза.
– Почему у меня такое чувство, что я тону в каком-то водовороте…
– У меня тоже…
– Джон…
– Морин…
Он протянул к ней руки, и девушка потянулась к нему в ответ, но внезапно судорога исказила лицо Джона Карлайла, он резко вскочил на ноги и торопливо пробормотал:
– Прости. Я не должен был так. Прости меня, пожалуйста.
– Что с тобой, Джон?
Он вскинул на нее горящие темным огнем синие глаза, и в его голосе зазвучала ярость:
– Я получаюсь ничем не лучше мерзавца Боско!
– Нет!
– Да! Неожиданно, так ты сказала? Еще мгновение – и я бы окончательно потерял голову.
– Но это же другое!
– Да? Почему? Потому что у меня нет жены? И мы не в библиотеке чужого дома?
Она вскинула руку с ожерельем, словно защищаясь от его резких, почти оскорбительных слов.
– Зачем ты… Джон, замолчи, прошу тебя! Ты ведь сам сказал, между нами что-то происходит. Может быть, из этого ничего и не выйдет, может быть, мы ошибаемся, но это не имеет ничего общего с грязной похотью Боско Миллигана!
Он закрыл лицо рукой, а когда отнял ее, лицо превратилось в бронзовую маску.
– Пойдемте, мисс О’Лири. Нас ждут к обеду.
– Морин. Просто Морин. Босс, ты опять убегаешь? Но ведь мы и так в лесу.
– Не надо, Морин. Пошли.
Весь оставшийся путь они проделали молча, и лишь на широких ступенях Дома На Сваях Морин робко тронула Джона за руку. В ответ Джон молча взял ее руку и нежно поцеловал грязную ладошку. Повернулся и распахнул перед Морин двери.
Есть вещи и события, на которые нельзя реагировать иначе, чем это делают, например, маленькие дети. Скажем, от сильного восторга дети визжат. Это нормальная и здоровая реакция. Именно такую реакцию продемонстрировала Морин О’Лири, едва растворились двери, ведущие в просторный и уютный холл Дома На Сваях.
34 
