61 
— Что-то случилось? — спросила она. — Почему ты не хочешь посидеть?
— Я не люблю замкнутого пространства, — говоря это, Йен открыл дверь в коридор.
Она заметила капли пота на его верхней губе.
— Но ты не против карет.
— Я могу остановить карету там, где мне хочется. Но я не могу сойти с поезда или судна там, где хочу.
— Это правда. — Она коснулась его губы. — Может быть, мы найдем что-либо, что отвлечет тебя от этих мыслей?
Йен резким движением захлопнул дверь.
— Я выхожу еще и потому, что мне трудно сдерживаться и не прикасаться к тебе, а это напряжение.
— Нам остается ехать поездом еще несколько часов, — продолжала Бет. — И я уверена, что Керри позаботится о том, чтобы нас не тревожили.
Йен задернул занавески и повернулся к ней.
— Что ты имеешь в виду?
Бет думала, что они мало что сумеют сделать в тесном железнодорожном вагоне, но Йен проявил незаурядную изобретательность. Она оказалась полураздетой, обхватившей его ногами, в то время как он стоял перед ней на коленях. В этом положении они были лицом к лицу. И Бет смотрела ему в глаза в надежде встретить его взгляд. Но на этот раз, взлетев на вершину блаженства, Йен закрыл глаза и повернул голову.
Всего лишь несколько минут спустя Бет была снова одета и сидела, стараясь отдышаться, на сиденье, а Йен вышел побродить по вагонам.
Когда Бет делила ложе с Томасом, они не были такими возбужденными, но в конце следовали нежные поцелуи и сказанные шепотом слова: «Я люблю тебя». А теперь Йен бродил по вагонам, и оставленная в одиночестве Бет смотрела на проносившиеся за окном зеленые долины Англии. Ей слышалось эхо заявления, сделанного Йеном несколько недель назад: «Я не буду ждать от вас любви, я не могу ответить вам любовью».
Багаж был благополучно доставлен, но когда они сели в элегантный экипаж, нанятый Керри, они поехали вместо вокзала Юстон в сторону Стрэнда.
— Разве мы остановимся в Лондоне? — удивилась Бет.
Йен кивнул. Бет смотрела в окошко на мрачный, дождливый Лондон, который казался еще мрачнее и скучнее теперь, после того как она видела широкие бульвары и парки Парижа.
— А твой дом неподалеку?
— Вся моя лондонская челядь, пока я пребывал во Франции, была отослана в Шотландию.
— Так где же мы остановимся?
— Мы посетим торговца древностями.
Она все поняла, когда он ввел ее в тесную лавочку на Стрэнде, где полки от пола до потолка были заставлены восточными редкостями.
— О, ты покупаешь еще фарфор династии Мин, — сказала она. — Вазу?
— Чашу. Я ничего не понимаю в вазах.
— А это не одно и то же?
Его взгляд показал ей, что она ненормальная, поэтому Бет не произнесла больше ни слова.
Торговец, толстяк с тускло-желтыми волосами и обвисшими усами, старался заинтересовать Йена вазой, которая была в десять раз дороже маленькой, с отбитым краем чаши, которую Йен попросил показать, но Йен не поддавался на его уловки.
Бет зачарованно смотрела, как Йен держал чашу кончиками пальцев и разглядывал каждую мельчайшую деталь. Он не пропускал ничего, ни трещинки, ни искажения. Он нюхал ее, пробовал на язык. Закрыв глаза, он поднес чашу к щеке.
— Шестьсот гиней, — сказал он.
Дородный торговец, по-видимому, удивился.
— Видит Бог, сэр, вы так разоритесь. Я собирался запросить три сотни, я должен быть честным. У нее отбит кусочек.
— Это редкая вещь, — возразил Йен. — Она стоит шесть сотен.
— Ладно. — Торговец усмехнулся. — Значит, шесть сотен. Это в моих интересах. А не желаете ли вы осмотреть мою коллекцию?
Йен с благоговением положил чашу на бархатный мешочек, лежавший на прилавке.
— У меня нет времени. Сегодня я везу свою невесту в Шотландию.
— О, — с интересом посмотрел на Йена торговец. — Простите меня, миледи. Я не догадался. Мои наилучшие пожелания.
— Это произошло довольно неожиданно, — неуверенно сказала Бет.
Торговец поднял брови и взглянул на Йена, который снова любовно держал в своих толстых пальцах все ту же чашу.
— Я рад, что у вас нашлось время остановиться, зайти в мою лавку и посмотреть. Что я могу вам предложить?
— Какая удача, что мы застали вас здесь, — сказала Бет. — И чаша все еще здесь.
Торговец удивился.
— Это не удача, миледи. Лорд Йен прислал мне телеграмму из Парижа, в которой просил придержать ее для него.
— О!
61 
