92 
— Через несколько недель будет шестьдесят два. Во многих отношениях это очень хороший возраст. Хотя я замечаю за собой, что уже не так терпелива с идиотами, как раньше, а с каждым годом, похоже, идиотов становится все больше.
— Вы не выглядите на шестьдесят два.
— А как выглядят в шестьдесят два?
Стефани рассмеялась.
— Не знаю. Ну, просто… старше. В таком возрасте, как мне кажется, люди не переставляют мебель с места на место, не лазают на стремянку, не рассказывают, что катались на горных лыжах по незнакомым трассам в Шамони и что часами могут находится на ногах, не присев. К тому же у них, наверное, седые волосы.
— Ну, мои волосы нужно уже немного привести в порядок, и я это периодически делаю. Седина, может быть, и не везде видна, но достаточно заметна, чтобы сложилось определенное впечатление о моем возрасте. Впрочем, во всем остальном я остаюсь сама собой. Здоровьем и энергией Бог не обидел. К тому же, знаете ли, шестьдесят два, в конце концов, не так уж и много. В этом возрасте ничто не мешает радоваться жизни, как раньше. А вы, дорогая? Сколько вам…
— А вы думаете еще раз выйти замуж? — спросила Стефани.
Жаклин с любопытством поглядела на нее. Она уже знала достаточно эту женщину, чтобы быть уверенной: та никогда не позволяет себе быть бестактной. А теперь она вела себя бестактно. С какой стати ей беспокоиться, когда у нее спросили о возрасте. Ведь видно же, что она гораздо моложе Жаклин? Ну что ж, может быть, в другой раз. Жаклин непринужденно ответила на заданный ей вопрос.
— Нет, определенно нет. Я не нуждаюсь в материальной поддержке мужа. Кроме того, никогда нельзя исключать, что брак окажется неудачным. И мне нравится жить одной в таком режиме и темпе, который я сама себе устанавливаю. Я не считаю себя одинокой, у меня масса друзей, я достаточно зарабатываю на жизнь. Есть мужчина, конечно. Обязательно нужно, чтобы был мужчина, если ты этого хочешь. Или — мужчины, хотя я лично предпочитаю иметь дело только с одним. И сейчас у меня один, никого больше нет.
Стефани перестала вскрывать свертки и сидела не шевелясь, не сводя глаз с тонких, классически правильных черт Жаклин. Она была счастлива, что Жаклин говорила с ней так искренне и, в известном смысле, впускала ее в свою жизнь. Стефани казалось, что она начинает понимать, как хорошо иметь настоящую подругу. Она подумала о Максе и поняла, как одинока была до сегодняшнего дня. Ведь рядом не было женщины, с которой можно было поговорить и у которой можно было поучиться. Думая о Максе, она задала, казалось бы, непозволительно личный вопрос, но теперь он не был бестактным, потому что Жаклин сама позволила его задать.
— А вы любите его?
— Нет, так же, как он не любит меня, — непринужденно ответила Жаклин. — Вот это уж вовсе необязательно. Мы симпатизируем друг другу, вместе приятно проводим время, и этого вполне достаточно.
— Но вы ему доверяете.
— Доверяю? По-моему, это слово скорее подходит для людей, состоящих в браке, а не для тех, кто живет вместе по обоюдному согласию. Это вопрос, на который я пока никак не могу ответить. А вы задали его, думая о муже?
— Да, — ответила Стефани и почувствовала удивительное облегчение от того, что смогла произнести это. Она понимала, что Жаклин дает ей возможность высказаться. — Дело не в том, что он не заботится обо мне. Нет. Просто он… выдает себя не за того, кем является на самом деле.
— Ах, дорогая, знаете, сколько людей выдают себя не за того? У всех нас есть что скрывать в прошлом: страсть, страх, ненависть, любовь… — Мгновение она испытующе смотрела на Стефани. — Но вы хотели сказать что-то еще. Вы хотели сказать, наверное, что он не так благороден, каким хотел бы казаться.
Стефани кивнула.
— И чем дольше вы будете с ним жить, тем отчетливее это будет проявляться. Это один из уроков, который я на собственном опыте вынесла из брака: почти всегда узнаешь о супруге гораздо больше того, чем хотела бы узнать.
— Я хочу знать все. Не люблю недосказанности.
— Что ж, каждому из нас нужно что-то свое. Мне кажется: если человека окружает некоторая таинственность, то не утрачивается интерес к нему. Словно солнце, которое покажется из-за огромных черных туч и снова скроется. А потом внезапно окружающий мир озаряется таким ярким светом, что мы, словно после сна, чувствуем всю красоту и радость жизни.
— А мужчина, который у вас сейчас… У вас такое же к нему отношение?
92 
