94 
— Бедняжка, — снова сказала Жаклин и еще сильнее прижала Стефани к себе. Стефани позволила Жаклин крепко обнять себя; она чувствовала себя в безопасности и всей душой желала бы продлить это мгновение. Сейчас ей не нужно было терзать себя мыслью, кто она и что сделала. Она просто была рядом с Жаклин и, как губка, впитывала уверенность и самообладание этой женщины.
Стук в дверь заставил их вздрогнуть.
— О, Господи, уже пора открывать, а мы еще не разобрались с этими свертками. — Жаклин осторожно отстранила Стефани от себя и, встав, принялась одергивать шерстяную юбку, поправлять шелковую блузку, приглаживать ладонями волосы, которые и так были гладко причесаны. — Я открою дверь, а вы, Сабрина, отнесите, пожалуйста, оставшиеся свертки в служебную комнату и вскройте их, позже мы все уберем. И вот еще что, дорогая, — она дотронулась до руки Сабрины, — мы вернемся к нашему разговору. То время, что мы с вами провели вместе, многое для меня значило.
Стефани все дрожала — настолько неожиданно начался очередной обычный рабочий день.
— Да, все было замечательно. Спасибо. — Подобрав лежавшие на полу свертки и оберточную бумагу, она прошла через заполненное старыми вещами помещение и вошла в служебную комнату магазина. — Я включу свет.
— Хорошо. — Жаклин уже стояла у входной двери, и в ту секунду, как она ее распахнула, Стефани щелкнула выключателем, вспыхнул свет, озаряя прихотливо изогнутые линии старинной мебели, полуматовые фарфоровые изделия в старых шкафах, кашемировые покрывала изумительной работы, блеклые краски на старинных гобеленах.
Словно солнце, которое покажется из-за огромных черных туч и снова скроется. А потом внезапно окружающий мир озаряется таким ярким светом, что мы, словно после сна, чувствуем всю красоту и радость жизни.
Ах, как бы это было замечательно, подумала Стефани, внезапно почувствовав неодолимое желание увидеть весь окружающий мир, а не только Кавайон, дом с постелью Макса. Как было бы здорово узнать и почувствовать все это.
Она стояла в служебной комнате у дубового стола. Здесь были свалены грудой подарки, которые нужно упаковать, лампы, которые нужно чинить, гобелены — их нужно было развесить, нераскрытые коробки, доставленные утром… На небольшом письменном столе стоял компьютер для регистрации чеков на проданные товары, пустая банка от кофе с карандашами и ручками, недопитая вчера кружка кофе. Стефани машинально отнесла кружку в раковину, вымыла и поставила на край сохнуть. Подняв с пола моток глянцевой ленты, она бросила его в ящик к остальным, потом сдвинула лампы, вазы и блокноты для записей в сторону и освободила место для принесенных свертков. И все это время она думала о своем. Я не смогу почувствовать это, пока буду с Максом. Я зависима от него и все, что я знаю, связано с ним. Но я хорошо живу; я должна быть благодарна ему; у меня нет никакого права жаловаться на судьбу.
К тому же, как можно представить себе жизнь без Макса? Мне слишком страшно. Я не знаю, как буду жить, если никто не сможет меня защитить. Ей вспомнилось, как она чувствовала себя в безопасности, когда они возвращались из Экса, словно она была луной, а он солнцем, на которое она смотрела снизу вверх, проникаясь исходившей от него уверенностью и силой. А потом ей захотелось, чтобы мгновение, когда Жаклин держала ее в объятиях, длилось вечно, и она, как губка, впитывала бы исходившую от этой женщины, ее новой подруга, уверенность и самообладание.
Когда я стану самой собой, сама стану сильной? Когда я стану уверенной?
Она услышала голоса, доносившиеся из магазина: две женщины оживленно говорили о диване работы восемнадцатого века, мужской голос рассказывал что-то о коллекции картин, а Жаклин говорила: «Хорошо, хорошо, мы очень быстро распродали все оставшиеся экземпляры, и некоторые покупатели записались в очередь. Особенно их интересуют пейзажи».
У мужчины вырвался смешок.
— Плохо дело. Новые картины скорее абстрактные. Я захватил с собой слайды. Если для вашего магазина они не подойдут, я, пожалуй, отнесу их в галантерею Лефевр.
— Ни в коем случае! Боже мой, Леон, я ведь представляю ваши интересы! Вы же были согласны.
Кто-то остановился на пороге служебной комнаты.
— Извините, мадам, вот эта скатерть… Сколько она стоит?
Стефани бросила взгляд на скатерть, которую женщина перекинула через руку.
94 
